Сожрёт нас Этот Восток Когда-то. И всё, в основном, потому. Что умеет держать лицо. А не только хрюкать и тарить Как озёрные ..людкИ В каждой мутной и грязной луже.
Через несколько дней работа ветки будет восстановлена. Я приношу большие извинения. И очень благодарю людей, приложивших усилия для работы ветки. Все программы будут продолжены. Все.
Материал по Иссе будет опубликован в безусловном порядке. Это - предупреждаю любителей - материал авторский. Мой. И моя подача. Я вижу, что на ветке присутствует человек, скрывающийся под анонимом, и он критикует моих друзей. Если ему не нравится то, что здесь говорится, я прошу критиканов удалиться, готовить, например, свои материалы или же предметно критиковать уже опубликованные здесь. В противном случае я запрещу доступ анонимам на данную ветку. Я узнаю почерк и у меня достаточно литературного образования (если так можно сказать), чтобы определить человека с большой точностью, несмотря на характерные и специально сделанные орфографические ошибки, равно как и синтаксические. Всё видно. Сразу.
Клан Ода один из самых известных в Японии. Этот клан дал классических самураев, это боевой клан, хоть и не такой именитый, как Фудзивара и Минамото, коим нет равных. Это клан воинов. Не правителей, а воинов. Имя ведущего в клане вы прекрасно знаете и без моих риторических сентенций.
Сожрёт нас Этот Восток Когда-то. И всё, в основном, потому. Что умеет держать лицо. А не только хрюкать и тарить Как озёрные ..людкИ В каждой мутной и грязной луже.
Братец, ведь всё у нас ещё впереди. Мы в начале пути. Он долгий и лучше всего пройти его до конца, сохраняя восточное спокойствие.
Вот как-то я был в Монголии. И скажу, что спокойствию тамошних жителей можно позавидовать. Почему, спросите? Я не про чингизидов. Я про то, что за даже неумышленное убийство (или потерю человека в дороге, которого потом съели волки) дают 25 лет ямы. Не тюрьмы, а ямы. Там сидят несколько человек, как правило, и у них на завтрак, к примеру, сырая баранья голова. На всех одна. В Монголии полное спокойствие. Там горы. Восточные глаза и созерцание.
Мы скоро закончим с Японией. Тем там много. Можно устать их даже перечислять. Ещё будут Басё и Бусон Басё беру на себя, Ёса Бусон свободен Раса, ты как? Попробуй? Потом я сажусь на своего Серого и, запахнув халат потуже пускаюсь в путь Впереди Корея Китай и весь Шелковый Путь в каждой стране мы будем останавливаться впереди много имен много замечательных людей в прямом смысле исключая конечно стражников ханов эмиров и падишахов известных своей жадностью (я про стражников) Мы доберемся до Палестины и до израильских земель Если копыта моего Серого не сотрутся к тому времени в пыль Впереди Согдиана и мой любимый Ходжент Кабул, город тысячи огней Тегеран, откуда началась история многих учений и мысли и Каир, громадный город мечты и надежд Хива, Багдад, Самарканд Улан-Батор, названный так потом Ургенч и другие города всего того пути, где мой Серый точно съест бюджет, например, современного Дели. Всё - впереди.
ПС. Вы не в курсе где купить хорошие вещевые мешки и мерки корма для ослов? Я про Серого.
– Уехать бы мне отсюда, – сказал Перец. – Нечего мне здесь делать. Кому-то надо уехать, либо мне, либо вам всем.
1777 год.
Лети же сюда С тобой поиграем вместе, Воробушек-сирота
Это первое моё хокку. Оно написано, когда мне было всего шесть лет от роду. Мама моя умерла, и я остался с бабушкой и отцом. Работы было много, так много, как её может быть в деревенской глуши. Работали все без исключения, и мой отец целыми днями пропадал на поле. Пришло время, и мой отец женился вторично, а бабушка, которая ухаживала за мной, маленьким Ятаро, тоже вскоре покинула нас и ушла в страну теней к своему перерождению. Монахи из монастыря Дзэнкодзи проводили её в последний путь. Мачеха невзлюбила меня, в доме начались раздоры и склоки, и в конце-концов отец решил отправить меня в Эдо – искать счастья и научиться жизни, чтобы вернуться назад уже с жизненным опытом и знаниями. Таким образом, таким странным образом он желал мне добра и хотел сохранить новую семью, в которой родился злой гений – мой сводный младший брат Сэнроку. Отец думал, что там, в далёком Эдо я найду своё призвание и своё счастье. Тогда ещё никто из нас не знал, что такое счастье.
Мне было 14 лет.
Впереди была неизвестность и далёкий путь от родного дома к чужим людям. Не было представления, не было мысли и не было никакой ясности в том, что меня ждет.
– Полная ясность может существовать лишь на определенном уровне, – говорил Домарощинер. – И каждый должен знать, на что он может претендовать.
«- Тебе едва исполнилось три года, когда скончалась твоя мать. Чем старше ты становился, тем меньше ладили вы с мачехой, дни множили взаимные обиды, вечера разжигали пламя неприязни в ваших сердцах, и покоя в доме не было. Однажды мне подумалось: «Если и далее будут они жить вместе, во что может перерасти подобная неприязнь? Если же удалю сына из родного дома, то, возможно, со временем сердца их смягчатся». И вот весной твоего четырнадцатилетия я отправил тебя в далекое Эдо. Отец, жалея сына, думал: «Пройдет года три или четыре, я передам ему дом, и он заживет в покое и довольстве, а мы будем радоваться внукам». Ты же, верно, полагая меня бессердечным, пенял мне за то, что я тебя, совсем еще слабого, малолетнего, отдаю в услужение чужим людям. Но увы, таково, видно, наш е предопределение, остается лишь смириться.»
Дневник смерти моего отца.
Да когда ж ты успела к ногам моим подползти? Ответь, улитка!..
Так начинался путь улитки на гору Фудзи.
Крестьянин в поле и дорогу мне указал вырванной редькой.
– В Город, – сказал Кандид. – В Город – другое дело, в Город я пойду, тем более, говорят, что никакого Города вообще и нету, а врет о нем этот старый пень – придет утром, половину горшка выест и начинает, шерсть на носу, плести: то нельзя, это нельзя… Я его спрашиваю: а кто ты такой, чтобы мне объяснять, что мне нельзя, а что можно, шерсть на носу? Не говорит, сам не знает, про Город какой-то бормочет… – Выходим послезавтра, – сказал Кандид.
Жители Эдо, куда я в конце-концов добрался, испытав множество приключений, самодовольные жители Эдо презирают крестьян, называя их серыми воробьями…. Ой, не бейте муху! Руки у нее дрожат... Ноги у нее дрожат...
Эй, воробьишка! Скорее, скорее с дороги - Барин на коне.
- А ты что будешь делать? – Я буду вырезать по дереву. – А еще что? – Еще я буду писать стихи. Меня научат писать стихи, у меня хороший почерк. – А я что буду делать? – Что захочешь! – великодушно сказал товарищ секретаря. – Вырезать по дереву, писать стихи… Что захочешь.
Я брался за любую работу, какую только мог найти в большом городе. Я работал с торговцами, продавая их товары на рынке, принимался за разные ремёсла, помогал и учился у уличных художников, пробовал себя в рисунках тушью и даже обучал детей горожан самым основам грамоты.
На жизнь мне хватало, и я постепенно набирался опыта, осваивался в Эдо, изучая его повадки и манеры жителей. И чем больше я узнавал горожан и город, тем больше меня тянуло к прошлой моей жизни, к просторам и воздуху наших лесов, к печальному звону колоколов монастыря Дзэнкодзи, к цветению вишен и к туману, который окутывал горы вокруг нашей долины в Сува. Меня тянуло путешествовать. Меня тянуло к простым людям, к тем, кого я встречал на своём пути и к тем, которые жили в моей родной округе.
От людских голосов Пугливо вздрагивают по вечерам Красавицы-вишни.
И я ушёл. Ушёл, куда глаза глядят….Со мной было только то, что на мне, кисточка, и тушь.
Порхают бабочки. Я же по миру влачусь, Словно пыль по дороге.
Вечерние ласточки. А мой завтрашний день Так ненадежен.
Долгий день. Что-нибудь ела ты нынче, Черепаха в пруду?
Но ты знаешь, есть такое мнение, что для того, чтобы шагать вперед, доброта и честность не так уж обязательны. Для этого нужны ноги. И башмаки. Можно даже немытые ноги и нечищенные башмаки… Прогресс может оказаться совершенно безразличным к понятиям доброты и честности, как он был безразличен к этим понятиям до сих пор.
Найдут и коню Местечко в этой гостинице. Весенний дождь.
У чьих-то ворот, неподалеку от деревни Мурасаки, подобрал черного, желторотого еще вороненка величиной с угольный брикет и посадил его в корзину. Всю ночь напролет какая-то птица, наверное, мать ворониха, кричала над домом.
Жалея ее, сложил:
Думы о детях Повергают во мрак неизменно. «Вернись же, вернись!» - Крича, до утра ворона Кружила над домом моим.
Как говорится: «Если искать тени, то под большим деревом». Нет ничего удивительного в том, что, попав в дом богача, жалкий бедняк не разгибает спины и осыпает хозяина лестью. Возле здешнего храма Сюхогу растет старый каштан, такой большой, что под ним можно спрятать быка. Когда я пришел к нему, на нем не было ни единого каштана. Ни один из проходящих мимо не ушел с пустыми руками.
На Пятнадцатую ночь я был в Кои у господина Насимото. И тут случилось полное лунное затмение.
Вот и мои Домашние тоже сейчас Глядят на луну.
В мире людей Даже луна почему-то кажется Немного хворой.
Наверное, в этой луне, в этом затмении скрыты какие-то тайные знаки и тайная истина, о которой люди вокруг и понятия не имеют!
– Зачем тебе горькие истины? – сказал Ким. – Что ты с ними будешь делать? И что ты будешь делать в лесу? Плакать о мечте, которая превратилась в судьбу? Молиться, чтобы все было не так? Или, чего доброго, возьмешься переделывать то, что есть, в то, что должно быть?
Нет-нет, в дорогу, в дорогу! Я не могу останавливаться надолго, и не зря уже люди зовут меня не Ятаро, а Исса – чашка чая. Я никогда не останавливаюсь нигде больше чем на то, чтобы выпить чашку чая, одну чашку, и – спешу дальше, ибо путь мой долог, и мне ещё предстоит многое узнать…..
Дикие гуси! Не улетайте - унылая осень Бывает везде.
О чем ни проси, Он ведь с нами так ненадолго, Снежный будда.
И никто, никто не расскажет мне того, что знает – без утайки, без ложных домыслов, без того, чтобы не выспросить что-то своё… Некоторые люди, всем сердцем уповая на помощь свыше , денно и нощно призывают будду Амиду, и, в конце концов, стреноженные верой своей, лишаются возможности спасения и падают в адское пламя. Более того, когда с настойчивостью поистине дерзкой требуют они от Амиды: «Обрати в чистое золото этот ком земли», - и тут же раздуваются от гордости, будто свет Будды уже проник все их существо,-разве в этот миг не являются они отступниками от веры своей?
– Ну так и что же? – сказала Нава, удивившись. – Ты какой-то странный, Молчун. Что же мне тебе еще рассказывать? Я больше ничего не помню и не знаю. Не стану же я тебе рассказывать, как мы с тобой на прошлой неделе рыли погреб, ты же это и сам все видел. Вот если бы я рыла погреб с кем-нибудь другим, с Колченогом, например, или с Болтуном… – Она вдруг оживилась. – А знаешь, Молчун, это даже интересно. Расскажи ты мне, как мы с тобой на прошлой неделе рыли погреб, мне еще никто об этом не рассказывал, потому что никто не видел…
Похороны лягушки.
В здешних местах у ребятишек есть такая игра: живую лягушку закапывают они в землю и поют:
«Нет нашей лягушки, умерла, умерла. Подорожника листок мы сорвем, на могилку, на могилку принесем». Так напевая, они покрывают могилку листьями подорожника и уходят. Кстати, в «Своде целебных растений» подорожник иначе называется «лягушкиным кафтаном». И местные жители часто называют его «лягушкиным листом». То есть дух Ямато естественно соединяется с китайским духом. И, видно не без причины, возникла в старину такая игра
Цветы унохана Роняют слезу за слезою На жабью могилку
Эти существа в Китае обучали бессмертных искусству полета и беспредельной свободе духа. В нашей же стране они были увенчаны воинской славой в битве при монастыре Тэннодзи . Впрочем, все это дела далекой старины, теперь же, когда в мире воцарился порядок, они настроены вполне миролюбиво, и стоит летним вечером, расстелив за домом циновку, позвать: «Эй, лягушка-квакушка!» — она сразу же и выползет из зарослей, чтобы насладиться прохладой вместе с человеком. Мне захотелось в одной строфе выразить их облик и душу, поэтому я как величайшую честь воспринял бы приглашение Тёсёси быть судьей на «сопоставлении насекомых и прочих мелких тварей.
Невозмутимо Снизу вверх смотрит на горы Лягушка. Капли воды С головы стряхивает лапкой Толстая жаба.
Я как одержимый, однажды бегу на восток и на следующий день уже спешу на запад. Я завтракаю в провинции Казуса и ищу ночлег в провинции Мусаси. Я так же беспомощен, как волны, которые бьют по берегу, и мимолетен, как пена, которая мгновенно исчезает. Я называю себя «чашкой чая» », и это точное имя, это моё настоящее имя! Исса. В конце концов, мне нужно еще вернуться в Эдо, где меня ждут мои литературные занятия и кружки, но ненадолго, лишь на небольшое время. Эдо не может остановить меня. Эдо не составляет моё сердце и не греет его так, как греет его дорога дальних странствий.
Я получаю известие о болезни отца и спешу вернуться в Касивабара, не откладывая.
1801 год.
В путь! В путь! Там за горами ждёт меня новая моя жизнь, и новый рассвет, и во всякой хижине найду я пристанище. И ждёт меня отец. Ему нужна моя помощь, он вспомнил обо мне, своём первенце. И я обязан быть рядом с ним! Всё равно здешние монахи и мастера литературы не приветствуют меня, они чувствуют во мне то ли конкурента, то ли врага….у них какие-то свои планы на мироустройство.
Одни (больше соседи Болтуна) требовали, чтобы Болтуна поперли на Выселки – пусть-ка он там поживет, а мы тут. Другие же, люди спокойные и серьезные, живущие от Болтуна далеко, полагали, что нет, женщин стало мало, воруют женщин, и потому невесту надо брать к себе: Болтун он хоть и Болтун, а детишки от него, надо полагать, все равно пойдут, это дело независимое. Спорили долго, горячо и сперва по существу. Потом Колченог неудачно выкрикнул, что время теперь военное, а все про это забывают. От Болтуна сразу отвлеклись. Слухач стал объяснять, что никакой войны нет и никогда не было, а есть и будет Большое Разрыхление Почвы. Да не Разрыхление, возразили в толпе, а Необходимое Заболачивание. Разрыхление давно кончилось, уже сколько лет как Заболачивание, а Слухачу невдомек, да и откуда ему знать, раз он Слухач.
В провинции Синано в местечке Сусака жил аптекарь по имени, кажется, Накамура. Его отец однажды забавы ради убил спаривающихся змей. С той ночи у него в тайном месте стала расти болезненная опухоль, которая постепенно превратилась в страшный нарыв, и однажды, упав без памяти, он в одночасье скончался. Сын унаследовал дело отца, его звали Сантэиу. Отличался он тем, что имел редкостный, прямо сказать превосходный, мужской признак, с виду словно гриб мацутакэ. И вот взял он себе жену; когда же впервые собрался соединиться с ней, крепкая дубинка его вдруг опала, став маленькой и мягкой, словно фитиль лампы, и никакого толку от нее не было. Он и конфузился, и злился, и негодовал, а в конце концов, решил: «Переменю-ка жену, может, с другой повезет больше». Сменил он их сотню, но так ничего и не достиг. Он впал в безумную ярость и теперь живет один. Я-то думал, что такое бывает только в «Собрании подобранных сокровищ Удзи» или в других древних собраниях, но самому быть свидетелем... Люди тихонько шептались, что такова, верно, была месть тех змей — пресечь его род. Жизнь всех существ и тварей, даже блох и вшей, должно ценить наравне с человеческой. Убивать же спаривающихся животных - самый большой грех
Что в бочке они, О том невдомек. Вечерней прохладой Наслаждаются рыбы.
«Другой берег»"... Отдаюсь комарам на съеденье. Чем не Шакья-Муни?
В просторной бадье Плескаясь, блестит чешуей Пойманный карп. Суетою спешит заполнить Свой жизненный миг.
– А может быть, это мы в чудакову деревню попали? – спросил Кандид. – Может быть, это Глиняная поляна? – Какая же это чудакова деревня? Чудакова деревня – деревня как деревня, как наша деревня, только в ней чудаки живут… А здесь смотри какая тишь, и людей не видно, и ребятишек, хотя ребятишки, может быть, уже спать легли… И почему это тут людей не видно, Молчун? Давай мы в эту деревню не пойдем, очень она мне не нравится…
Человеческий голос Заслышав, прячет дитя свое Мать-олениха.
Первые светлячки, Сколько вокруг ни кружите, Не проведете меня!
Причина удаления:
Перемещённое сообщение не будет удалено, только эта копия.
Используйте эту форму для отправки жалобы на выбранное сообщение (например, «спам» или «оскорбление»).
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ОАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
