Восток - дело тонкое

Совершенный дурак

притча

Однажды случилось так: у великого царя был мудрец, но не было дурака.
И всё шло плохо; но стали искать, и был найден человек, который был совершенным дураком. Царь хотел его испытать, чтобы увидеть, чего он в действительности стоит.
Он сказал дураку: «Составь мне список самых больших дураков в моём дворе. Составь список из десяти человек, причём самый первый дурак должен быть в списке первым, потом — второй, и так далее».

Ему дали семь дней.

На седьмой день царь спросил: «Ты составил список?»
«Да», — ответил дурак. Царь заинтересовался и спросил: «Кто первый?»
«Ты», — ответил дурак.
Царь рассердился и спросил: «Почему? Ты должен дать мне объяснение».
Дурак сказал: «Ещё вчера у меня не было заполнено первое место. Одному из своих министров ты дал миллион и послал в одну из дальних стран закупить алмазы, жемчуг и другие драгоценности. Я говорю тебе: этот человек никогда не вернётся назад. Ты поверил ему — ты и дурак. Только дураки верят».
Царь ответил: «Ладно, а если он вернётся, что тогда?»
«Тогда я вычеркну твоё имя и впишу его», — сказал дурак.

В том, что истинная мудрость молчалива.
А глупость (незнание) говорлива )

ДВА САМУРАЯ

Часть первая.

Харакири.

В выс­шей сте­пени дос­той­но со­жале­ния, ес­ли са­мурай упус­ка­ет мо­мент, ког­да ему сле­ду­ет уме­реть.

Си­ба Еси­маса (1350–1419)


Утром 25 ноября 1970 года Юкио Мисима и четверо его соратников-самураев из "Общества щита" вошли в здание штаба "сил самообороны".
Связав начальника штаба генерала Маситу, потребовали выстроить на плацу расквартированные рядом военные подразделения и разрешить Мисиме выступить перед ними с речью. Вооруженные мечами, они проложили себе путь на крышу здания, где Мисима произнес десятиминутную речь перед тысячами служащих, собравшихся внизу.
Он нападал на японскую конституцию с ее запретом на создание армии, обвиняя ее в том, что она предала дух Японии: "Мы видим, как Япония купается в благосостоянии, - объяснял он аудитории, - и все больше вязнет в духовной пустоте... Неужели возможно, чтобы вам нравилась жизнь, которую дает вам мир, где дух умер?".
Штаб немедленно оцепила полиция, а через полчаса взволнованные солдаты выстроились на плацу.
Репортеры оккупировали крыши соседних домов, в небе зависли вертолеты телекомпаний.
Из-за поднявшегося свиста и криков слышны были лишь отдельные фразы: "Вы должны восстать, чтобы защитить Японию! Императора!.. Другого шанса изменить конституцию не будет!"

Мисима произносит речь перед солдатами




Но желающих штурмовать парламент среди собравшихся солдат не нашлось.
Прокричав "Да здравствует император", Мисима скрылся в кабинете генерала Маситы.
Финал был спланирован заранее: мундир надет на голое тело, в задний проход вставлена ватная пробка (чтобы избежать неприятного казуса).
Морита, любимый ученик Мисимы, протянул ему старинный меч работы известного мастера.
Юкио Мисима в возрасте сорока пяти лет делает себе идеально исполненное харакири, загодя трижды прокричав безупречно хладнокровное «За императора!»
Он сел на пол, обнажил живот и сделал мечом длинный глубокий разрез.
Молодые помощники Мисимы не участвовали ранее в церемонии харакири и не имели опыта помощи - по отрубанию головы совершающего сеппуку.
Поэтому голову отрубили лишь с третьей попытки.
В соответствии с традициями это всё-таки сделал один из его последователей - Морита, он отрубил голову своему учителю его же мечом, а после покончил с собой.

Примеряешь кафтан?
Нет, Нухэр, это не твой размер ))
И не мой ))

Самоубийство или харакири - лёгкий путь избежать жизненных проблем.
Но это не решает кардинально ситуацию: всё равно и в следующий раз будет такая-же ситуация поставлена и требуется пройти её и найти выход.
Тупят самураи и уходят на штрафной круг.

ДВА САМУРАЯ

Часть вторая

Дорога Басё

Откуда все пришло, туда все и уйдет. А я — лишь путь для самого себя, дорога, которую мне надо пройти.

Харуки Мураками (род.1948г.)

Месяцы и дни — путники вечности, и сменяющиеся годы — тоже странники.



Те, что всю жизнь плавают на кораблях, и те, что встречают старость, ведя под уздцы лошадей, странствуют изо дня в день, и странствие им — жилище.
И в старину часто в странствиях умирали.
Так и я, с каких уж пор, увлеченный облачком на ветру, не оставляю мысли о скитаньях.
Бродил я по прибрежным местам и минувшей осенью смел старую паутину в ветхой лачуге своей у реки.
Залатал я дыры в штанах, обновил завязки на шляпе, прижег моксой колени, и с той поры сразу встал неотвязно в душе образ луны в Мацусима.
Уступил я жилище другим, и, перебираясь за город к Сампу,—

Домик для кукол…
Переменяет жильцов!
Что ж — и лачуга.

Такой начальный стих я прикрепил к одному из столбов дома.




На тридцатый день я стал на ночлег у подножья Никкояма, горы «Солнечного блеска».
Хозяин сказал: «Меня зовут Годзаэмон-Будда. Я во всем кладу в основу честность, оттого меня так прозвали. Расположитесь привольно на ночь склонить голову на «изголовье из трав».

Хижина моя
Так тесна, что лунный свет
Все в ней озарит.

Что это за будда воплотился в нашей низменной, бренной юдоли и помогает такому нищенствующему страннику по святым местам?
Я стал примечать за хозяином, и что ж? — оказалось, он неумен, недалек — честный простак. Твердость и прямота близки к истинному человеческому совершенству, и чистота души превыше всего достойна почтенья.

Я — прост. Как только
Раскрываются цветы,
Ем на завтрак рис.

В первый день четвертого месяца я пошел поклониться на священную гору Мияма. В старину ее название писалось «Никодзан» — «Дву-дикая гора» .
Ныне божественный блеск разлит по всей Поднебесной, его милости преисполняют все страны и земли, и мирные жилища народа пребывают в покое.

Исполненный трепета, кладу кисть.

Как величаво!
В листве младой, зеленой,
Блеск светлый солнца…

с фигли это всё должно состоятся?
пусть развлекают
забредшиго

ДВА САМУРАЯ

Часть третья

Расставание Юкио Мисима


Ког­да кто-то об­на­жа­ет меч, он мыс­ленно уби­ва­ет че­лове­ка.

Ка­то Ки­ема­са (1562–1611), самурай

Почему вид обнаженных человеческих внутренностей считается таким уж ужасным? Почему, увидев изнанку нашего тела, мы в ужасе закрываем глаза? Чем это так отвратительно внутреннее наше устройство?
Разве не одной оно природы с глянцевой юной кожей?
Что же бесчеловечного в уподоблении нашего тела розе, которая одинаково прекрасна как снаружи, так и изнутри? Представляете, если бы люди могли вывернуть свои души и тела наизнанку — грациозно, словно переворачивая лепесток розы, — и подставить их сиянию солнца и дыханию майского ветерка…
Золотой Храм




Поручик попытался сделать разрез поперек живота, но сабля застряла во внутренностях, которые с мягким упругим упорством не пускали клинок дальше. Он понял, что нужно вцепиться в сталь обеими руками и всадить ее в себя еще глубже. Так он и сделал. Клинок шел тяжелее, чем он ожидал, приходилось вкладывать в кисть правой руки все силы. Лезвие продвинулось сантиметров на десять.
Когда поручик довел лезвие до правой стороны живота, клинок был уже совсем не глубоко, и скользкое от крови и жира острие почти вышло из раны. К горлу вдруг подступила тошнота, и поручик хрипло зарычал.
От спазмов боль стала еще нестерпимей, края разреза разошлись, и оттуда полезли внутренности, будто живот тоже рвало.
Кишкам не было дела до мук своего хозяина, здоровые, блестящие, они жизнерадостно выскользнули на волю. Голова поручика упала, плечи тяжело вздымались, глаза сузились, превратившись в щелки, изо рта повисла нитка слюны.
Патриотизм




«Настал день, к которому должна быть готова жена офицера»
Силы поручика были на исходе.
Острие тыкалось в жесткое шитье, в галуны. Крючок был расстегнут, но воротник все же прикрывал шею.
Рэйко не могла больше выносить это зрелище. Она хотела прийти на помощь мужу, но не было сил подняться. На четвереньках она подползла к нему по кровавой луже. Белое кимоно окрасилось в алый цвет. Оказавшись за спиной мужа, Рэйко раздвинула края ворота пошире — это все, чем она ему помогла.
Наконец дрожащее острие попало в обнаженное горло. Рэйко показалось, что это она толкнула мужа вперед, но нет — поручик сам из последних сил рванулся навстречу клинку. Сталь пронзила шею насквозь и вышла под затылком. Брызнул фонтан крови, и поручик затих. Сзади из шеи торчала сталь, холодно отливая синим в ярком свете лампы.
«Да здравствует императорская армия! Поручик Синдзи Такэяма»
Патриотизм





Она вынула из-за пояса кинжал, посмотрела на светлую сталь и коснулась ее языком. Гладкий металл был чуть сладковат.
Молодая женщина не колебалась ни секунды. Она подумала о том, что мука, отгородившая от нее мужа, скоро станет и ее достоянием, что миг соединения с любимым близок, и в ее сердце была только радость.
В искаженном страданием лице поручика она видела что-то необъяснимое, таинственное. Теперь она разгадает эту загадку. Рэйко показалось, что только сейчас она ощущает сладкую горечь Великого Смысла, в который верил муж.


Рэйко приставила кинжал к горлу и надавила. Рана получилась совсем мелкой. К голове прилил жар, затряслись руки. Она резко рванула клинок в сторону. В рот изнутри хлынуло что-то горячее, все перед глазами окрасилось алым — это из раны ударила струя крови. Рэйко собрала все силы и вонзила кинжал в горло по самую рукоятку.
Патриотизм

Да...в планах!

Тут у нас на ветке инициатива наказуема, Нухэр.

Берта уже выполнила материал по мужчинам-гейшам, ибо сама о нём вопрошала.

Камикадзе - за тобой!

Готовь! )

Это задание партии получается.

Не буди лихо пока оно тихо, мистер Опа
А то ещё явится.... накликаешь
Без него спокойней

Я думаю, что ничего ужасного точно не произойдёт )