Когда, презрев земное притяженье, На крыльях отправляешься в полет: Отрыв и вниз отвесное движенье, Шум ветра и затем, над склоном взлет.
Летишь как птица: только ты и ветер. И грозен страшной прелести полет. Нет ничего прекраснее на свете: Лететь и падать - что же дальше ждет? https://www.youtube.com/watch?v=mmt0xa-u5qc
Когда, презрев земное притяженье, На крыльях отправляешься в полет: Отрыв и вниз отвесное движенье, Шум ветра и затем, над склоном взлет.
Летишь как птица: только ты и ветер. И грозен страшной прелести полет. Нет ничего прекраснее на свете: Лететь и падать - что же дальше ждет? https://www.youtube.com/watch?v=mmt0xa-u5qc
Если салфеточка придет, то найдет что прочитать. ЗВОНАРЬ ( Эмиль Верхарн)
Нежданный ураган взмычал во мгле, как стадо, Казнимое внезапной слепотой, —
И в готику соборного фасада Вонзился молнии осколок золотой. Удар в небесной вышине — И звонница в огне!
Спешит, от страха безголосый, Старик-звонарь простоволосый К своим колоколам.
А там, В сплетеньях туч, и призраков, и чар, В дымах, подобных щупальцам воздетым, Растет пожар. Весь город озарен каким-то странным светом. Из окон стрельчатых, недавно полных мглой, Кровавость пламени глядит с усмешкой злой!
И вот, в простор полей, сквозь черный дым и гарь, Безумный свой набат швырнул старик-звонарь.
Колокола гудят, Набат, набат, набат, — И грозный небосклон, кровавым ветром движим, Распахнут отсветам, блуждающим и рыжим, — Все озарил вокруг пламенноокий дождь, И аспидная кровля раскалилась, И пламенем пространство окрылилось От города до отдаленных рощ.
Исторгнуты из тьмы, домишки и лачуги Колышутся в огнях багрянокрылой вьюги.
Обрушилась стена, все озарив окрест, В проломах — пламена, и копоть очи ест, И гневного костра шипящие излуки Блаженно лижут крест, Чтобы сложить в мольбе трепещущие руки!
Вновь, не жалея сил, звонит звонарь-старик — Тревога! Злой огонь в небесный рай проник!
Пожар, пожар! Крепчает вихрь — и вот Из окон пламя бьет в сумятице раздольной: Уже обглодан им кирпичный свод В раскатах грозной меди колокольной. Издав безумный крик, В огне вороны мечутся и совы, И, тычась сослепу в оконные засовы, Сгорают на лету, обугливаясь вмиг. Их гонит ужас, и они с размаха, Перед толпой, слепой от страха, Спешат уткнуться головой В булыжник мостовой.
Старик-звонарь глядит, как, темень расколов, Льнут пальцы пламени к губам колоколов.
Собор Каменнолик и медноуст, Он весь как некий исполинский куст, Охваченный огнем багряным; Уже огонь, летя во весь опор, По балкам и брускам струится деревянным. Огонь живые лижет медпоустья. Уже стропила корчатся в огне, В заоблачной угрюмой вышине Готовы запылать тугие брусья, И уронить — сквозь гарь и черный дым — Святую медь, подвешенную к ним!
Звонарь звонит — и гибнущая медь Несчастного торопится отпеть.
Горящий храм Теперь открыт всем четырем ветрам, И сверху донизу собор расколот, —
Обломки штукатурки, прах и срам! Подобный огнедышащим горам, Готов он превратиться в лед и в холод... Так глохнет умерщвляемого крик.
Звонарь-старик Колоколов умерил ярость, — И вот Вослед за ярусом валится ярус, Валится медь, настал ее черед: Она мерцает, темнолица, Обрушиваясь в черный дым, Чтоб прямо в землю погрузиться Всем грозным бременем своим.
Обуглились тугие тяги, Огонь погас, осела гарь, И под землей старик-звонарь Спит в гулком медном саркофаге.
Дефиле по зоопарку (И.Царев) Гутен абэнт, дорогая, миль пардон, Пожалей меня, сегодня, пожалей! По жаре я выпил крепкого бордо, А потом ещё добавил божоле. И от винного безвинно разомлев, Посмотреть надумал, дозу перебрав, Как теряет в зоопарке разум лев, От того, что даже именем не прав.
Между клеток, словно стража по дворам, Я себя гортанным окриком бодрил. Вот архар (читай, по нашему – баран), Вот гривастый сомалийский гамадрил... Я ему: «Ну, как баланда, франкенштейн? Хочешь фиников подброшу или слив?» Он мне жестами ответил: «Нихт ферштейн!» И ссутулился, как узник замка Иф.
Я тогда ему: «Муа, коман са ва?» Он в ответ мне: «Сэ тре бьен, авек плезир!» И напрасно в ухо ухала сова, И вертелась злая белочка вблизи –
Ведь родство уже почуяв, вуаля, (Не одни мы на планетном корабле!) Я читал ему по памяти Золя, Он показывал мне сценки из Рабле.
Может быть тому причиной допинг вин, Но я понял, раздавая ливер блюд, Почему на солнце ёжится пингвин, И за что всю жизнь горбатится верблюд. Я кормил их сладкой булочкой с руки, Развлекал сидельцев хайками Басё –
Мы ж похожи, словно капли из реки, Только наш загон пошире, вот и всё!..
Дефиле по зоопарку. Подшофе, Музыкально выражаясь – форте пьян, Я присел за столик летнего кафе, Утомившись от зелёных обезьян. Заказал и черри бренди, и халвы. В обрамлении решётчатых оправ Плотоядно на меня смотрели львы, Травоядно на меня взирал жираф.
Душный вечер недопитым черри пах. Я, сказав официантке «данке шон», Слушал мысли в черепах у черепах, В толстый панцирь спать залезших нагишом. .... Громыхал оркестрик жестью «ля-ля-фа». Мой сосед, искавший истину в вине, Подмигнул мне через стол: «Шерше ля фам»? Я подумал… и пошёл домой к жене.
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ОАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
