Есть поцелуи — как сны свободные, Блаженно-яркие, до исступления. Есть поцелуи — как снег холодные. Есть поцелуи — как оскорбление. О, поцелуи — насильно данные, О, поцелуи — во имя мщения! Какие жгучие, какие странные, С их вспышкой счастия и отвращения! Беги же с трепетом от исступленности, Нет меры снам моим, и нет названия. Я силен — волею моей влюбленности, Я силен дерзостью — негодования!
Семь ноль семь ноль семь Седьмое число. До будильника два часа - Семь часов, семь минут. Открываю глаза. Красивое время визита выбрала память. С собой принесла запах, на, говорит, держи на память.
-А я не принимаю так рано... Всем приходится ждать.. И свету и птицам, и новому дню - за стеклом. Тихо пробраться в комнату и принести в кровать - Дерзости верх.. Иди, поговорим потом.
Что-то завернуто в запах, в новый, вчера лишь открытый, Зеленью листьев чая скрыто от пустых фраз, Связано шорохом леса.. с гулом в висках... и трамвайным, Соткано из мгновенных.. ответов.. кожи и глаз. (c)
Что ты, добрый молодец, так невесел? Богатырской силой томится грудь. Хочешь быть героем стихов и песен? Мир привычный стал непомерно тесен? Нет покоя с этой геройской спесью! Ладно уж, придумаем что-нибудь.
Если кладенец запылился в ножнах, Если кровь бегуча и горяча, Ты ступай по тихой лесной дорожке - Там зеленоглазые бродят кошки, Там стоит избушка на курьих ножках В зарослях бездушницы* и плюща.
И, когда вечерние пляшут тени, У её порога пирует смерть. Завтра, на прощеное воскресенье Ты найдешь свой долг и предназначенье - Принесешь погибель последней ведьме. Как ты можешь этого не хотеть?
Путь тропой нехоженой тих и ясен, Ярко светит лунное колесо. Взгляд у ведьмы - молвят - свиреп и красен, Стережёт её и сосна, и ясень. Много полегло, вот как ты, орясин, Только лишь увидев её лицо.
Говорят, что ведьма страшнее чёрта. Не смотри в глаза ей! Не смей! Ни-ни! Кожа на ладонях до крови стёрта. Воздух в душной чаще густой и спёртый. Выше подбородок, мой витязь гордый! Сердце крестным знаменьем осени.
В темноте отважно скрипит калитка, На окне призывно дрожит свеча. Говорят, у ведьмы из шкур накидка, Нос крючком, а волосы - тоньше нитки, Горб кривой, да голос скрипуче-липкий, И чадит под зельем её очаг.
А она глядит на тебя спокойно Тёмными провалами сонных глаз. - Ты пришёл убить меня, храбрый воин? Хочешь возвратиться назад героем? Что ж,решай, кто гибнуть, кто жить достоин. Ну же, добрый молодец, кто из нас?
Ты стоишь один на моём пороге, Сердце рвётся птицей в родимый край. Заходи же в дом, отдохни с дороги. Обогрей уставшие за ночь ноги. Не такие разные наши боги... Да вот мой не требует: убивай.
Утром, покидая резные сени, Понесёшь до старости свой хомут. Нынче, на прощеное воскресенье, Лес оделся в плащ теплоты весенней. Вслед Она глядит со своих ступеней. Добрая и юная. Люди лгут.
Кайлиана Фей-Бранч
доброго и вкусного всем утра!..))
чуть эфирногомандаринового по волосам... ииии.... оранжевое небо... оранжевое солнце.. оранжевая я...
Алексей Торлопов с детства мечтал стать летчиком. И не только мечтал, но и активно готовился к этой интересной и уважаемой профессии. Его завораживала картина бороздящего небесные просторы истребителя, выписывающего фигуры высшего пилотажа. Алёша собирал всю доступную информацию об этих удивительных творениях человеческого гения, пластмассовые модели которых обильно украшали его детскую спальню. А в выпускной 10-й класс добавился переехавший в его город Гогия Георгадзе. Юноши настолько подружились, что грузин проникся в какой-то степени авиамечтой. Хотя у него не было особых желаний и предпочтений по выбору профессии. Георгадзе-отец по своему опыту желал видеть сына юристом и всемерно торил путь в этом направлении. Гогия оставалось только поприсутствовать на вступительном экзамене, чтобы выучиться на следователя прокуратуры. И вот летом, когда собранные документы дожидались в папках дня приема в учебные заведения, в дом Георгадзе пришел Торлопов и сказал матери своего друга: - Гогия стоит в очереди на медкомиссию, а я должен забрать у Вас его бумаги. Женщина особо никогда не вникала в дела уже довольно самостоятельного сына и отдала папку, которая попала в военкомат вместо юрфака. Медики признали годным в лётчики только Гогия, а вконец разочарованному мечтателю оставалось только забрать документы. Алёша тогда сказал: - Гогия, а давай подадим на гражданку. Георгадзе, подавшийся в лётчики только за компанию, забрал бумаги вместе с другом и отнес их в аэропорт. Опять медкомиссия пропустила в лётчики только Гогия. Торлопов же, бледный как смерть, предложил: - Может, станем инженерами. Будем ремонтировать самолеты. - Нет, - сказал вдруг Гогия. - Я лучше летать буду. Ты заразил меня этим. Так несостоявшийся юрист стал пилотом, а несостоявшийся пилот - инженером.
Сколько Азазель себя помнил, она вечно была с ним. Таскала его из одного дома в другой, из города в город, из страны в страну, из одного столетия в другое. Так он прожил с ней больше трехсот лет. С вечной неизменной балагуркой, пьяницей и распутницей. Худшей из худших женщин на земле.
Ведьма потрепала его за ухо и улыбнулась: – Что ж, мой милый Ази, вот и новый дом, новый город. Как тебе? – она прищурила свои льдисто-голубые глаза.
Кот тряхнул головой, зевнул, выгнул спину и залез на колени к хозяйке. Свесив морду на узкие кованые перила балкона, кот хитрым взглядом рассматривал улицу, шумящую внизу. Пахло кофе и свежей выпечкой. Где-то внизу, там, чуть поодаль, почти в самом конце улицы, из летнего кафе играли Coldplay. – И что мы тут забыли? – проурчал Азазель, укладываясь на коленях ведьмы клубком. – Ты в последнее время постарела, дор-р-рогуша. – Он внимательно посмотрел на девушку, которая, подперев лицо рукой, со скукой наблюдала за людьми внизу. – Ни мужиков, обращенных в жаб, ни пьяных шабашей, и метла твоя скоро паутиной покроется. Ведьма хмыкнула. – Ну, – задумчиво протянула она. – Пора бы и мне постареть. Азазель аж уши навострил: – Сдурела, что ли? – А почему бы и нет? – она запустила длинные бледные пальцы в черную шерсть на загривке кота. – Быть как все. Муж там, дети, внуки, старость. Кот фыркнул: – Я уже представляю это. Стоит такая моя ведьма, наваривает супец, самый обыкновенный, с лаврушечкой, варит, что-то под нос бубнит и тут – хлоп! – падает замертво. – Девица нахмурила тонкие брови: – Чой-та? – А то, что от скуки ты помрешь, сладкая. От ску-ки! Ведьма засмеялась: – Ази, ну какая же скука, обычная человеческая жизнь. Никаких вампиров-подружек, никаких любовников-призраков. Все обычно. И суп самый обыкновенный, – она накручивала черную прядь волос на палец. – Ага, недосоленный. Потому что прошла любовь, завяли помидоры, – кот пошевелил усами и спрыгнул с колен девушки. – Пойдем. Пойдем, пойдем, стар-р-рая ведьма.
Девица послушно пошла за котом вглубь комнаты. В маленькой студии возле стены приютился диван, в другом конце комнаты – кухонный гарнитур. Даже квартиры она стала выбирать простые. Как она сказала? Ах да, обыкновенные! – Ну и где она? – Азазель остановился посреди комнаты. – Кто? – ведьма озадаченно склонила голову набок. – Веник твой чихающий. Где? – А, – улыбнулась она. – Ты про метлу, что ли? Так на шкафу лежит. Кот уселся на задние лапы и дернул левым ухом: мол, давай, юный Поттер, дерзай. Ведьма почесала кончик вздернутого носа. – А может, не стоит? Ну, кот, ты же помнишь, что когда я прямо ведьма-ведьма, то дома непременно будет беда? – она закусила нижнюю губу. – Беда – это ты так свою подружку-вампиршу называешь? Или что ты прилетишь в три утра, пьяная, но довольная, и начнешь снова стряпать всякие заклинания и пускать фейерверки? – Азазель довольно прикрыл зеленые глаза. – Или ты про тот случай купания голышом? Или… – Хватит! – взвизгнула хозяйка. – Я поняла, поняла. Нам обоим без моих глупостей живется очень скучно. Кот довольно муркнул.
Ведьма привстала на носочки, сунула два пальца в рот и лихо свистнула. Что-то брякнуло, стукнуло, а потом со шкафа сорвалась метла, старенькая, но еще исправная. Ведьма села на нее верхом, запахнула полы своего шелкового халатика, оттолкнулась и поднялась к потолку. Азазель весело задергал кончиком хвоста.
– Ази, милый, не жди сегодня! – Она помахала ему рукой. – Буду поздно. И влюбленная в жизнь по уши!
РУМЯНЫЙ ТАКСИСТ У всех таксистов лица как лица, а этот – румяный. Марина опаздывала в аэропорт, поэтому выбирать было некогда. Пока ехали, она ерзала на сиденье, скашивала глаза и нервничала. Он что, болен краснухой? Или, хуже того, накрасился? Еще и лыбится, будто это он летит сейчас в Анталью. В самолете она снова думала о нем. И когда лежала на жарком песке – думала. Когда же она вернулась домой, он так измучил ее, что у нее случился нервный срыв. А румяный таксист просто был счастливым человеком.
ЧЕРЕЗ ТЕРНИИ Она шлепала его ладонью, оттягивала поочередно уши, раз десять кольнула в шею, самозабвенно чесала, царапала, массировала и укрощала. Решив, что разумнее всего в его положении – отдаться року, он зажмурился и впился пальцами себе в бедро. Наконец в него что-то подуло, что-то брызнуло, а потом он услышал вкрадчивый голос кровопийцы: «Ну как вам?» Он открыл глаза и онемел: из зеркала на него пялился форменный красавчик. А спустя два месяца парикмахер-кровопийца стала его женой.
НУЖНАЯ ВЕЩЬ Каждый день, тренируя силу воли, Жанна Станиславовна садится на велосипед. Да и как не сесть, когда это сулит столько впечатлений: тут мужчину с приятным торсом заметишь, там любовную парочку разглядишь. А еще перед глазами то голубь мелькнет, то воробей, а то и вовсе неведомая птица. Она даже загадывает: если голубь, то на ужин будут голубцы с шарлоткой, а если дятел, то что-нибудь диетическое. Нет, все-таки нужная вещь этот велотренажер. А главное, окно в комнате теперь всегда чистое.
ВЕЩИЙ СОН «Адюльтер? На курорте? Не смешите, – говорила Вика своим ветреным подругам. – Я беру «Анну Каренину», мне будет чем заняться». Не успела она и глазом моргнуть, как вот он – кучерявый, наглый, жгучий, неотвратимый. В голове дым, в ногах озноб, на языке глупости: «Вкуси меня, но вкус плода ты унеси в могилу». – «Что такое, Викуля? – муж тряс ее за плечо. – Что за могила?» – «Кладбище приснилось!» – в ужасе открыла она глаза. «А мне уже море снится, – зевнул он. – Через недельку будем там. Спи…»
Любить того, кто нам приятен, не значит любить. Истинная любовь только та, когда в человеке любишь того же Бога, какой в тебе. Этой любовью любишь не только своих родных, не только тех, которые любят тебя, но любишь неприятных, злых людей, ненавидящих тебя. Чтобы любить таких людей, надо помнить, что тот, с кем имеешь дело, любит себя так же, как и ты себя, и что в нем тот же Бог, какой и в тебе. Если помнишь это, то и поймешь, как тебе надо отнестись к нему. И если поймешь, то полюбишь его, а если полюбишь так, то такая любовь даст тебе больше радости, чем любовь к любящим тебя.
Любовь не есть основное начало нашей жизни. Любовь – последствие, а не причина. Причина любви – сознание в себе Божеского, духовного начала. Это сознание требует любви, производит любовь.
Причина удаления:
Перемещённое сообщение не будет удалено, только эта копия.
Используйте эту форму для отправки жалобы на выбранное сообщение (например, «спам» или «оскорбление»).
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ПАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
