В саду моего отца стоят две клетки. В одной из них – лев, которого рабы по велению отца изловили среди руин Ниневии, а в другой – разучившийся петь воробей.
Чтобы заставить темный дух Гу оберегать род, китайцы использовали следующий ритуал. Они отыскивали несколько ядовитых существ (змей, жаб, скорпионов и пауков) и сажали их в одну емкость. На протяжении года насекомые боролись за выживание, пожирая друг друга.
Победитель считался носителем нечистого духа Гу. Домочадцы ставили контейнер с ядовитым животным на видное место и поклонялись ему. Часто семьи устраивали алтарь со всевозможными дарами. Считалось, что наличие в доме темного покровителя принесет его жителям желанное богатство. Однако, согласно закону равновесия вселенной, ничто появляется из ниоткуда. Ресурсом для получения удачи становились близкие к семье люди, включая соседей и гостей дома. Таким образом дух помогал воровать успех и богатство у окружающих людей. Подобное деяние считалось полноценным преступлением и предусматривало наказание. Гонения, пытки и убийства за использование чародейских обрядов стали частью повседневной жизни китайцев. Нередко людей ложно обвиняли в причастности к колдовству и в императорском дворце.
В сборнике сказок китайского писателя Гань Бао (4 век н.э.) фигурирует следующая история:
«В одной провинции жила семья Ляо. Несколько поколений они взращивали Гу и становились все богаче. Позже один из членов семьи женился, утаив секрет благосостояния от невесты. Как-то раз молодая жена осталась в доме одна. Разгуливая по новому жилищу, она обнаружила огромный котел с ядовитой змеей внутри. В испуге невеста залила животное кипятком. Когда домочадцы вернулись, девушка рассказала им об убийстве змеи. Вскоре вся семья умерла от чумы».
Незнакомый человек поселился около нашего сада. Каждое утро он играет на гуслях и поет свою песнь. Мы думаем иногда, что он повторяет песню, но песнь незнакомца всегда нова. И всегда какие-то люди толпятся у калитки. Уже мы выросли. Брат уже уезжал на работу, а сестра должна была выйти замуж. А незнакомец все еще пел. Мы пошли попросить его спеть на свадьбе сестры. При этом мы спросили: откуда берет он новые слова и как столько времени всегда нова его песнь? Он очень удивился как будто и, расправив белую бороду, сказал: "Мне кажется, я только вчера поселился около вас. Я еще не успел рассказать даже о том, что вокруг себя замечаю".
Видишь, сердце мое убежало тайком И помчалось к знакомому месту. Заспешило на юг, чтоб увидеть Мемфис. О, когда бы хватило мне силы сидеть, Дожидаясь его возвращенья, чтоб сердце Рассказало, что слышно у Белой стены!
Я беспомощен, все выпадает из рук, Потому что нет сердца на месте обычном. Приходи ко мне, Пта, и в Мемфис отнеси. Неотрывно дозволь мне глядеть на тебя.
Целый день мое сердце в мечтанье, А в груди моей нет больше сердца.
Злым недугом охвачены все мои члены, Слух закрылся мой, очи устали глядеть, Все слова исказились, и голос охрип. О, будь милостив, дай до него мне добраться.
Давид Израилевич был портным. Не простым портным, а брючным. Брюки он называл исключительно бруками.
— Видишь ли, деточка, бруки, это совершенно не то, что вы думаете. Вы же, чтоб мне были здоровы, думаете, что то, что вы натягиваете на свой тухес не имеет никакого значения, главное, чтобы этот самый тухес не был виден, можно подумать кому-то до него есть дело. На самом деле бруки скажет о вас и о вашем тухесе, который вы так стараетесь скрыть, намного больше, чем вы думаете. Бруки это искуссво. Вы, конечно, можете спорить со старым Давидом, кричать, что я говорю за сущую ерунду, но я буду смеяться вам в лицо, чтобы вы себе там не думали!
— Давид Израилевич, а пиджак? Пиджак разве не имеет значение?
— Имеет, деточка. Пинжак имеет огромное значение. Но бруки имеют этого значения гораздо больше! Вы же знаете нашего секретаря парткома Афонькина? Когда он пришел ко мне в штанах фабрики "Большевичка", а это были именно штаны, а не бруки, потому что то, что на нем было надето, имело право называться только штанами, я думал, что это не секретарь парткома, а какой-то запивший бендюжник! Я дико извиняюсь, но если бы на мне были такие штаны, я бы умер и никогда бы больше не ожил. А этот гоцн-поцн был жив и даже немножечко доволен. Так вот, деточка, я сшил ему бруки. Это были не бруки, а песня о буревестнике! Вы бы видели это гульфик! Такой гульфик не носит даже английский лорд, а уж английские лорды знают за глуьфиков всё и ещё немножко! Вы бы видели эти шлёвки! А манжета? Это же было не манжета, а картина Рубенса! Я вас умоляю!
Давид Израилевич деловито вставал, протирал очки клетчатым мужским носовым платком и садился за швейную машинку. Он нажимал на педали, нить, соединяющая челнок и иглу плавно скользила, превращаясь в идеально ровную строчку.
Давид Израилевич всю жизнь был брючным мастером. Лишь однажды он изменил своей профессии, во время войны.
Было ему тогда лет двадцать пять, и его расстреляли. Вернее не только его, а вообще всех евреев городка, где он жил. Но очнувшись поздним вечером, он обнаружил себя заваленным трупами, с кровоточащим плечом, но живым. Больше живых в куче трупов не было. Ни его жена Лея, ни пятилетний сын Мотя, ни родители, ни сестра Хана, ни еще пару сотен евреев.
Давид Израилевич дождался темноты, выбрался из кучи и ушел в лес. Подобрали его партизаны. Боец из Давида Израилевича был не очень хороший, как он сам говорил, из-за физической крепости, которой ему явно не доставало. Поэтому он временно переквалифицировался с брючного мастера на универсального портного, ремонтировал одежду партизанам, помогал на кухне.
Убил человека он однажды.
— Я убил Купцова, деточка. Знаете, кто это был? Так я вам скажу, кто это был. Это был главный полицай и командовал моим расстрелом. Я знал его до войны, он работал товароведом. Однажды его чуть не посадили за какую-то растрату. Наверное он был не очень хорошим товароведом. Как оказалось полицаем он тоже был не очень хорошим, потому что даже расстрелять нормально меня не смог. Когда в сорок третьем пришли наши, Купцов прятался в лесу за дамбой. Но мы таки его нашли.
— Я тогда никогда не убивал людей, деточка, а тут не знаю, что на меня нашло, сам вызвался. Меня поняли и не стали мешать. Но знаете, что я сделал? Спросите старого Давида, что он сделал, деточка?
— Что вы сделали, Давид Израилевич? — Я его ОТПУСТИЛ. — Как это отпустили? — Я сказал ему бежать, и он побежал. А я выстрелил ему в спину и попал. — Но зачем? Зачем вы сказали ему бежать? — Я хотел быть лучше, чем он. — Но вы и так лучше, чем он! — Любой человек, деточка, который стреляет в другого человека, становится убийцей. Не важно причины, главное, что он убил. Так вот я напоследок подарил ему НАДЕЖДУ. И он умер с надеждой на спасение. Это намного приятнее, чем умирать, понимая, что обречен. Я знаю, как это, я так умирал. Но выжил. А вот мой сын Мотя нет. И жена моя тоже нет. И остальные нет. Нам не дали возможность надеяться
А Купцову я эту возможность подарил, потому что не хотел быть таким, как он. Купцов таки был не очень хорошим товароведом и полицаем, я был не очень хорошим партизаном, но кто мешает быть мне хорошим бручным мастером?
Никто мне не мешает. НАДЕЖДА это очень важно, деточка, очень, можешь мне поверить, чтоб ты мне был здоров.
Всё, примерка закончена. Приходи послезавтра, бруки будут готовы. И это будут не бруки, а песня о буревестнике, чтоб ты там себе не думал...
«Воистину, за каждой тягостью наступает облегчение. За каждой тягостью наступает облегчение» (Коран, 94:5–6).
«Есть два дара, о которых многие забывают: хорошее здоровье и отдых» (Аль-Бухари).
Хорошее физическое и психическое здоровье, безусловно, взаимосвязаны. Существует множество способов, благодаря которым улучшение нашего физического здоровья может сделать нас более стрессоустойчивыми
«Питайтесь дозволенным и благим из того, что Аллах дал вам в удел, и будьте благодарны за милости Аллаха, если вы поклоняетесь Ему» (Коран, 16:114).
«Ешьте и пейте, но не излишествуйте, ибо Он (Аллах) не любит тех, кто излишествует» (Коран, 7:31).
«Он даровал вам все, о чем вы просили. Если вы станете считать милости Аллаха, то не сможете сосчитать их» (Коран, 14:34).
Обязательно надо окружать себя позитивными людьми!
«Хороший друг подобен продавцу мускуса: даже если ты не будешь покупать мускус, то хорошего запаха все равно не избежать. Плохой же друг подобен кузнецу: даже если не испачкаешься сажей, то от дыма все равно никуда не денешься» (Аль-Бухари).
Помните, что даже если вы чувствуете, что на вас навалилось слишком много всего, это не так. У вас, вероятно, много дел, может даже слишком много, но ни в коем случае не больше, чем вы можете вынести:
«Аллах не возлагает на человека сверх его возможностей» (Коран, 2:286).
Я в час отлива на песке слова чертил И столько в те слова вложил душевных сил! А захотел перечитать – прилив их смыл, Остался вместо мудрых слов холодный ил.
В мир пришел я, но не было небо встревожено, Умер я, но сиянье светил не умножено. И никто не сказал мне - зачем я рожден И зачем второпях моя жизнь уничтожена?
Голос еще раз подам. Куда от меня вы ушли? Вас мне снова не слышно. Голоса ваши в скалах заглохли. Я больше не отличу голос ваш от ветки падения, от взлета птицы случайной. Призывы мои для вас тоже исчезли. Не знаю, пойдете ли вы, но хочется мне еще на вершину подняться. Камни уже оголились. Мхи стали реже, а можжевельник засох и держится слабо. Аркан ваш пригодным был бы и мне, но и один я взойду.
В возрасте 40 лет когти орла становятся слишком длинными и гибкими, и он не может схватить ими добычу. Его клюв становится слишком длинным и изогнутым и не позволяет ему есть. Перья на крыльях и груди становятся слишком густыми и тяжелыми и мешают летать. Теперь орел стоит перед выбором: либо смерть, либо длительный и болезненный период изменения, длящийся сто пятьдесят дней…
Он летит в свое гнездо, находящееся на вершине горы и там долго бьется клювом о скалу, пока клюв не разобьется и не слезет… Потом он ждет, пока отрастет новый клюв, которым он вырывает свои когти… Когда отрастают новые когти, орел ими выдергивает свое слишком тяжелое оперение на груди и крыльях… И тогда, после пяти месяцев боли и мучений, с новыми клювом, когтями и оперением, орел снова возрождается и может жить еще 30 лет.
Очень часто для того, чтобы жить дальше, мы должны измениться. Иногда этот процесс сопровождают боль, страх, сомнения. Мы избавляемся от ненужных воспоминаний, привычек и традиций прошлого. Только освобождение от груза прошлого позволяет нам жить и наслаждаться настоящим и подготовить себя к будущему.
Чтобы видеть многое , надо научиться не смотреть на себя : эта суровость необходима каждому, кто восходит на горы. И если кто ищет познания назойливым оком, как увидит он в вещах больше, чем фасад их!
Так говорил Заратустра
Причина удаления:
Перемещённое сообщение не будет удалено, только эта копия.
Используйте эту форму для отправки жалобы на выбранное сообщение (например, «спам» или «оскорбление»).
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ОАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
