Процедуру слияния "Газпрома" и "Роснефти" планируется осуществить до конца текущего года. Такое мнение в интервью газете "Ведомости" высказал президент "Роснефти" Сергей Богданчиков. Далее приводится полный текст интервью.
- Правда ли, что вы узнали о присоединении "Роснефти" к "Газпрому" из прессы? Как вы отнеслись к этом решению?
- Расчеты по этому вопросу готовились заранее, до объявления решения, поэтому оно не стало для меня неожиданностью. А отнесся спокойно, ведь если ты менеджер, а не собственник компании, то было бы странным воспринимать это известие иначе. Это право собственника решать, как быть с компанией - продать ее, присоединить или сделать что-то еще.
- Тем не менее сразу после объявления о сделке вы написали письмо президенту, где изложили особое мнение. Вы рассчитывали что-то изменить?
- Письмо действительно было. Нужно было отразить свое видение. Ведь еще и сейчас не до конца решено, как лучше интегрировать две структуры в одну. Вопрос в том, как создать эффективные компании в долгосрочной перспективе. В этом контексте и было написано письмо. А мнение о том, что была какая-то борьба, ошибочно. Политическое решение было принято и поддержано всеми без разговоров, потому что это решение собственника.
- Вы не сразу согласились на должность главы "Газпромнефти". Почему?
- Приглашение на работу от [председателя правления "Газпрома" Алексея] Миллера изначально поступило мне через СМИ. Это было лестно, но по крайней мере я не отнесся к этому как к официальному предложению.
Я согласился, когда получил предложение за рабочим столом. Не было каких-то сомнений, из-за которых я ждал месяц. Просто была своя логика событий, деловая, официальная, а не так, чтобы один предложил через телевидение, а другой ответил через газету.
- Соглашаясь на должность, оговаривали ли вы какие-то условия? Например, самостоятельность в принятии решений или вхождение в правление "Газпрома".
- Я не ставил никаких условий абсолютно. Это не мой стиль работы. Я и в "Роснефть" шел без каких-либо условий. Тогда правительство [Евгения] Примакова пригласило меня, подписало распоряжение, и я стал работать. Я не задавал даже вопросов, какая у меня будет зарплата. Точно так же и сейчас я не ставлю никаких условий, потому что понятен масштаб предприятия, понятна, скажем так, рыночная цена руководителя этого предприятия.
- Не секрет, что за должность главы "Газпромнефти" была нешуточная борьба среди менеджеров самого "Газпрома". Нет ли у вас проблем во взаимоотношениях с ними?
- Я не знаю, кто и какие усилия прилагал в "Газпроме", чтобы занять эту должность. Лично я для этого назначения ничего не делал, просто спокойно занимался своим делом. А с самим "Газпромом" мы всегда работали тесно, у нас много совместных проектов. Мы всегда были родственными компаниями. Просто в период слияния нас попытались развести по разные стороны, но ничего из этого не вышло.
- Наверняка вам уже очертили круг обязанностей и задачи. Что предстоит сделать в первую очередь?
- Основное, чем я сейчас должен заниматься, - это создание структуры "Газпромнефти". Надо определиться, например, какие газовые активы "Роснефти" будут переданы дочерним предприятиям "Газпрома", что останется в "Газпромнефти". Нужно понять, что из жидких углеводородов "Газпрома" войдет в "Газпромнефть", а что нет.
Чтобы все это упорядочить, надо разработать ТЭО, чем мы и занимаемся вместе с группой "Газпрома" и [инвестиционным банком] Dresdner Kleinwort Wasserstein. Кроме того, у "Роснефти" достаточно много нехарактерных для "Газпрома" видов деятельности, например терминалы по отгрузке нефти и нефтепродуктов, нефтепереработка, АЗС, базы хранения нефтепродуктов, научно-исследовательские и проектные институты. Как быть с ними, тоже предстоит решить.
Второй вопрос - структура аппарата управления. Третье - функции. Нужно штатное расписание, нужно зарегистрироваться во всех государственных органах, встать на налоговый, статистический и прочий учет. Но в целом для меня это знакомая работа: за время работы президентом "Роснефти" я создал как минимум 20 новых предприятий, которые прекрасно работают. Так что создание "Газпромнефти" не будет большой проблемой.
- Вы уже определились с будущей командой "Газпромнефти"?
- Думаю, что в большинстве своем это будут специалисты, работающие в аппарате "Роснефти". Конечно, кто-то уйдет, кто-то появится - так всегда бывает. Но основа будет - из "Роснефти".
- А в какой срок вы планируете завершить создание "Газпромнефти" и наполнение ее активами?
- Директивных сроков нам никто не ставил, но есть общее желание до конца года осуществить процедуру слияния "Газпрома" и "Роснефти". На правлении "Роснефти" я поставил задачу, чтобы к моменту завершения сделки у нас все рабочие документы по "Газпромнефти" были готовы - структура, штатное расписание, регистрация, разрешения на все виды деятельности. Думаю, после завершения сделки компания начнет работать в минимально короткие сроки. Другой вопрос - ее наполнение активами, окончательное выстраивание структуры. Здесь я бы не стал делать однозначных прогнозов.
- Какие производственные задачи перед "Газпромнефтью" вы ставите в первый год ее работы?
- В основу бизнес-плана "Газпромнефти" ляжет план работы "Роснефти" на следующий год, к которому мы добавим часть плана "Газпрома", касающуюся жидких углеводородов. Потом план "Газпромнефти" будет интегрирован в бизнес-план "Газпрома". Там будут задачи и по добыче, и по экспорту. Если "Роснефть" в 2005 г. планировала добыть несколько больше 24 млн т нефти, а от "Газпрома" будет по плану почти 12 млн т, то в сумме "Газпромнефть" может добыть порядка 36 млн т в следующем году.
- А сколько планируете инвестировать в следующем году?
- Мы пока не утвердили окончательно инвестпрограмму "Роснефти", но предполагается, что объем инвестиций будет на уровне 49 млрд руб. Инвестиции, которые требуются для добычи 12 млн т конденсата, пока мне не известны, как раз сейчас мы и занимаемся этой арифметикой.
- А как будут финансироваться проекты новой компании?
- Мне кажется, что наиболее крупные объекты должны финансироваться напрямую от "Газпрома", а средние, возможно, будут финансироваться от "Газпромнефти". Впрочем, это не принципиально, как проходят деньги; важно, чтобы их было достаточно для планомерного развития проектов.
- Какое место в структуре "Газпрома" будет занимать "Газпромнефть", чем она будет заниматься, как будет управляться со стороны головной компании?
- Место ее понятно. Мы будем добывать жидкие углеводороды. Что касается продаж - это также будет определено ТЭО, но я предполагаю, что при наличии в составе "Газпрома" такой структуры, как "Газэкспорт", экспортными объемами могли бы заниматься они.
- То есть вы согласитесь отдать экспорт?
- Я рассуждаю, как профессиональный менеджер. Я бы это делал через "Газэкспорт", ведь я должен предлагать правильные решения, чтобы повысить эффективность укрупненного "Газпрома", а не заниматься сепаратизмом и отстаивать какие-то непонятные интересы. Я менеджер, меня наняли и платят за работу хорошие деньги. И я должен сделать все, чтобы мои советы и мои решения обеспечивали наивысшую эффективность и наибольший вклад в дело собственника. Поэтому, думаю, поставками может заниматься "Газэкспорт". Возможно, если это будет целесообразно, какая-то часть продаж пойдет и через "Газпромнефть". Например, мы продаем конденсат через Архангельск и возим его железнодорожным транспортом. Вопрос в том, сможет "Газэкспорт" это делать или нет. То же с поставками из Чечни через КТК [Каспийский трубопроводный консорциум]. Там свои правила, много нюансов.
- А кто будет курировать в "Газпроме" новую компанию - сам Миллер или кто-то из его заместителей?
- Наличие или отсутствие заместителя в "Газпроме", курирующего это направление, меня не беспокоит. Будет куратор - будем работать с ним, нет - напрямую с председателем правления. Это как собственник решит.
- "Газпромнефть" зарегистрирована в Петербурге. Чье это было решение и как вы к нему относитесь?
- Насколько я понимаю, где регистрировать компанию, решил собственник - государство. Лично я считаю этот ход правильным. Не должны все деньги аккумулироваться в Москве. Питер - это тоже российский город, должен и он свою долю налогов получать. Равно как и другие российские города.
- А сколько налогов в бюджет Петербурга будет платить "Газпромнефть"?
- Пока мы не считали точно, но налоговые выплаты будут исчисляться сотнями миллионов долларов.
- Собираетесь ли вы лично переезжать в Питер?
- Большой необходимости переезжать туда я не вижу, ведь российское законодательство в отличие, к примеру, от законодательств ряда других стран не требует нахождения аппарата компании по месту регистрации. Наверное, нецелесообразно перевозить туда 300-400 человек, квартиры покупать, тратить деньги. Ради чего? У нас современная информационная система, которая позволяет управлять всем, чем угодно, на расстоянии. Если нужно будет для каких-то представительских целей открыть там офис - откроем. Но пока предполагается, что головной офис компании будет в Москве, а зарегистрирована она будет в Петербурге.
- Утверждена ли схема присоединения "Роснефти" к "Газпрому"?
- Насколько я понимаю, она в принципе есть. Была идея с созданием ФГУПа, в который государство передало бы акции "Роснефти" и который потом создал бы товарищество с "Газпромом". А при его ликвидации произошел бы обмен долями. Но, насколько я понимаю, пока эта схема не окончательная. Решение примет собственник, т. е. Федеральное агентство по управлению федеральным имуществом, ведь именно ему принадлежат пакеты акций и "Роснефти", и "Газпрома".
- Во многих "дочках" "Роснефти" сконцентрированы и нефтяные, и газовые активы. Как они будут делиться при присоединении к "Газпрому"?
- Видение, как выделить любой актив, у нас есть. Это делается элементарно. Например, в газодобывающем предприятии есть небольшое подразделение, которое добывает конденсат. Оно обособляется в отдельную "дочку" и присоединяется к "Газпромнефти". А газовые активы - к близлежащей газпромовской газодобывающей "дочке". Так я себе это представляю. Правда, здесь возникает один вопрос: если, например, добывается газ в небольших объемах, как на Сахалине, а у "Газпрома" нет близлежащих газовых компаний, целесообразно ли в этом случае вычленять газодобычу или лучше оставить ее в "Газпромнефти"?
У "Роснефти" есть газ природный и газ попутный. Выгодно ли экономически передавать предприятиям "Газпрома" и тот и другой? То же самое с нефтью "Газпрома". Стоит ли делить проекты с небольшой нефтедобычей и передавать ее "Газпромнефти"? Эти вопросы как раз рассматриваются сейчас при подготовке ТЭО.
- Что будет с нефтеперерабатывающими активами "Роснефти"? У "Газпрома" нет "дочек", которые занимаются нефтепереработкой.
- И нефтепереработка, и АЗС останутся в "Газпромнефти".
- Будут ли выкупаться у миноритарных акционеров их доли в капитале "дочек" "Роснефти"?
- Я вижу два варианта: если их устроит ситуация, в которой они останутся миноритарными акционерами в "дочках" новой структуры, то это так и останется. Предполагается, что большинство "дочек" "Роснефти" останутся "дочками" "Газпромнефти", только из них уйдут газовые активы, но взамен будет переданы конденсат и нефть "Газпрома". И миноритарии вполне могут остаться довольны таким вариантом, поскольку это увеличит их доходы. А если нет, будем договариваться, возможно, что-то придется и выкупать. В любом случае их интересы не пострадают.
- Какое-то время назад структуры, дружественные "Роснефти", выкупали акции ее "дочек" у миноритарных акционеров. Будут ли эти акции заводиться на "Роснефть" перед сделкой?
- Мы нанимали специалистов по работе на рынке ценных бумаг для скупки акций, чтобы получить контроль в "дочках", но все эти акции уже давно заведены на "Роснефть".
- А что будет с крупными непрофильными активами "Роснефти" в процессе присоединения - страховой компанией "Нефтеполис" и Всероссийским банком развития регионов (ВБРР)?
- [Они будут] присоединяться как "дочки" "Газпромнефти", а потом активы будут упорядочиваться. Вообще, и до решения о слиянии у "Роснефти" была установка избавиться от всех низкорентабельных непрофильных активов. Мы начали эту программу полтора года назад, практически завершили. Некоторые активы проданы не были, и теперь их судьба будет решаться вместе с "Газпромом". Вопрос будет в том, нужен ли Газпромбанку филиал в виде какой-либо сервисной структуры или, допустим, отдельная организация, которая будет заниматься каким-то сегментом рынка.
- У "Роснефти" довольно большие долги. Что с ними будет после присоединения?
- Я не вижу ничего страшного в больших долгах, тем более что они не такие уж большие, а структура их очень хорошая. У нас были плохие стартовые позиции в 1998-1999 гг., поэтому, чтобы развиваться, увеличивать масштаб компании, нужны были средства. И делать это лучше всего было за счет займов.
Наш долговой портфель сформирован так, что рисков для нас и банков практически нет. При привлечении займов мы всегда закладываем цену нефти не выше 18 долл. за баррель; кредиты нам дают синдикаты банков. Такая стратегия позволила нам за пять лет практически удвоить объемы производства. Что будет с долгами после присоединения, тоже предстоит решать. Захочет "Газпром" - перекредитует на себя весь портфель. Не захочет - оставим это на "Газпромнефти".
- Как правило, в проспектах эмиссии еврооблигаций предусматривается их досрочное погашение в случае смены собственника. Не беспокоит ли вас это?
- Там 150 млн долл., которые, поверьте, ничего не решают, мы готовы погасить их хоть завтра. Но я совершенно уверен, что их никто и не предъявит.
- А в каком банке будут счета новой компании?
- Первый счет, который откроет "Газпромнефть", будет в Газпромбанке.
- Как вы оцениваете заявление Миллера о том, что "Роснефти" будет недостаточно и государству придется внести в компанию еще и "Зарубежнефть"? Может ли она войти в структуру "Газпромнефти"?
- Надо подождать результатов оценки, и все станет понятно. Капитализация "Газпрома" все время растет, и вопрос в том, сколько он будет стоить на момент сделки. А о том, что "Зарубежнефть" в случае присоединения к "Газпрому" вольется в "Газпромнефть", никто и не говорит. Возможно, она будет работать с какой-то внешнеэкономической структурой "Газпрома" и присоединится к ней. Это не наш профиль, и я не слышал, чтобы кто-то хотел ее присоединить к "Газпромнефти".
- Целесообразно ли "Газпромнефти" участвовать в аукционе по "Юганскнефтегазу", если он состоится?
- Во-первых, это будет зависеть от решения собственника. Во-вторых, нет факта, что кто-то его продает. А мой принцип - не озадачиваться вопросом, которого нет.
- У "Роснефти" очень много проектов. Останутся ли они после присоединения?
- Для проектов, в которых у нас есть обязательства, ничего не поменяется. Все подписанные компанией обязательства должны быть выполнены. Будет неправильно, если мы начнем менять правила игры. Например, по "Сахалину-1".
Но есть проекты, по которым у нас нет жестких обязательств. Это, например, Курмангазы, Ванкор, которые еще в стадии доразведки. С учетом общей иерархии проектов - наших и "Газпрома" - возможно, что некоторые из них получат более быстрое развитие, другие будут отнесены в разряд менее приоритетных. Допустим, мы получим запасы в Оренбургской области, которые лучше, чем запасы какого-то из наших нынешних проектов. В этом случае наш проект может быть отложен. А я предполагаю, что несколько эффективных проектов от "Газпрома" мы получим, например газоконденсатные залежи в Уренгое, месторождения в Оренбурге, вторая доля в Приразломном.
- Вы планировали привлечь партнера в Ванкорский проект и вели об этом переговоры с Total. Не изменились ли ваши планы?
- Помимо Total есть ряд других компаний, которые хотят принять участие в этом проекте. Но мы для себя решили, что пока мы не оценим полностью запасы месторождения, не будем вести речь о привлечении партнера. Мы предполагаем, что партнер понадобится, ведь проект масштабный, инвестиции только в Ванкорское месторождение потребуются порядка 3-3.5 млрд долл.
- Вы продолжаете переговоры с ТНК-ВР по совместной разработке прилегающих к Ванкору месторождений?
- От ТНК-ВР были предложения работать вместе по объединению нашего Ванкора с их Тагульским и Сузунским месторождениями. Мы их пока не приняли и не отвергли, но детальной проработки еще не было. Этот вопрос тоже будем решать после оценки запасов. Их месторождения лучше оценены, и они знают, что вкладывают, а мы можем и выиграть, и проиграть. Я не могу принимать такие решения скоропалительно, потому что собственник не будет приветствовать такой риск.
- На днях ExxonMobil заявила, что намерена отправлять газ "Сахалина-1" в Китай. Согласны ли вы как миноритарный акционер с этим?
- А что делать, если рынка в Японии пока нет? Как акционер "Сахалина-1", мы согласны на проработку маркетинга для продаж газа с месторождения в Китай. И мы дали Exxon согласие на это. Окончательное решение мы примем, когда получим расчеты.
- А какова судьба консорциума "Роснефти", "Газпрома" и "Сургутнефтегаза" по Восточной Сибири?
- Консорциум продолжает действовать, у него есть конкретный проект - Талаканское месторождение, и мы не собираемся отказываться ни от каких договоренностей, которые были достигнуты.
Сергей Богданчиков родился в 1957 г. В 1981 г. окончил Уфимский нефтяной институт. С 1981 г. работал в нефтегазодобывающей промышленности на Сахалине, в 1993 г. назначен на должность гендиректора производственного объединения "Сахалинморнефтегаз", входившего в госпредприятие "Роснефть", а позднее - в ОАО "Роснефть". В 1998 г. стал президентом "Роснефти". В начале ноября назначен гендиректором "Газпромнефти".
100% акций ОАО "Роснефть" принадлежат государству. В 2003 г. компания добыла 19.6 млн т нефти и 7 млрд куб. м газа. Ее выручка по стандартам US GAAP в 2003 г. - 3.6 млрд долл., чистая прибыль - 386 млн долл., долг - 2.2 млрд долл. "Роснефти" принадлежит более 51% голосующих акций в 40 предприятиях. Среди основных "дочек" - "Пурнефтегаз" (83.1% у "Роснефти"), "Сахалинморнефтегаз" (63.3%), "Краснодарнефтегаз" (51.1%), "Северная нефть" (100%), "Ставропольнефтегаз" (72%), "Термнефть" (38%). Компания владеет лицензиями на ряд крупных месторождений, в том числе Ванкорское, Приразломное (на паритетных началах с "Газпромом"). Развита сеть нефтеперерабатывающих заводов, в том числе Туапсинский НПЗ (39.5%), Комсомольский НПЗ (77.3%).
Комментарии отключены.
