Forbes назвал покупателя акций «Газпрома» на $5 млрд Сделка могла быть осуществлена в интересах клиентов ПИФов, которыми управляет УК «Газпромбанк» Две крупные сделки по продаже квазиказначейских акций «Газпрома» завершились тем, что их приобрела УК «Газпромбанк — Управление активами», сообщает Forbes со ссылкой на источники, знакомые с деталями сделки. Речь идет о двух пакетах на общую сумму в $5,3 млрд, которые были проданы в июле и ноябре прошлого года.
https://www.forbes.ru/biznes/390549-na-poroge-n... Для того, чтобы глобальные игроки и внутрироссийские элиты оказались в грядущем десятилетии готовы к поиску решения существующих проблем, потребуется новый серьезный кризис
В чем радикальное отличие завершившегося десятилетия 2010-х от предыдущих десятилетий недавней российской истории? Тогда, как и сейчас, Россия пыталась решить свои проблемы и найти свой путь развития.
1990-е, которые на Западе получили прозвище «веселых», для России были периодом глубокого трансформационного спада. Тем не менее, ощущение наличия стабильной мировой системы координат задавало вектор движения. Было ясно, что плановое хозяйство и административно-командная система, которую олицетворял собой СССР, проиграли в конкуренции рыночной экономике. Есть глобальный либеральный миропорядок, которому не осталось альтернатив — и мы можем попытаться в него встроиться либо мы останемся на обочине. Особенно четким и ясным это стало после кризиса 1998 года, когда в головах у элит, которым уже было что терять, стало рождаться понимание, что мы можем добиться успеха, если начнем думать вдолгую, прекратим растаскивать активы, выработаем адекватные законы и правила и сами начнем их соблюдать.
В начале «нулевых» мы следовали этой логике. Власть и бизнес договорились о проведении масштабных реформ в экономике и наведении порядка в системе госуправления. На международной арене Россия была открыта для кооперации и с Европой, и с Америкой – очень показательны в этом отношении российская реакция на теракты 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и последующая поддержка операции США в Афганистане. Эта политика отражала стремление российской элиты вступить в «глобальный клуб».
Но в клуб нас не приняли. Это стало ясно после второй волны приема стран Восточной Европы в НАТО в 2004 году и «цветных революций» в Грузии, Украине, Киргизии. Эти революции, безусловно, были порождены внутренними проблемами и неадекватностью их правящих элит, но важно, что страны Запада их активно поддержали. И эта поддержка «цветных революций» была воспринята новой российской политической элитой как угроза интересам России в нашей традиционной «сфере влияния».
На фоне начавшегося в этот период роста цен на нефть (породивших феномен «тучных 2000х») нежелание Запада принимать нас в свой «клуб» привело к новому повороту в российской политике – c попыткой добиться того, чтобы «им» пришлось с «нами» считаться. Ключевой аргумент на этом этапе – несмотря на технологическое отставание, мы — «энергетическая сверхдержава», и Запад (в особенности ЕС) зависят и будут зависеть от поставок наших нефти и газа. При этом доходов от экспорта энергоресурсов нам хватит для обеспечения экономического развития и проведения независимой внешней политики. Другая линия – кооперация с другими крупными развивающимися странами (прежде всего, группа БРИКС), интересы которых существенно отличаются от интересов развитых стран и при этом близки к интересам России.
Апофеозом этой политики стала известная речь Владимира Путина на конференции по безопасности в Мюнхене в 2007 году. При этом война с Грузией в августе 2008 года, а также «газовый конфликт» с Украиной в январе 2009 года, когда поставки газа европейским потребителям остановились на две недели, показали, что «вставшая с колен» Россия готова силовым образом защищать свои интересы в традиционной «сфере влияния». Тем не менее важным элементом этой политики было то, что Россия все равно стремилась интегрироваться в сложившийся глобальный миропорядок – настаивая реально лишь на учете своих национальных и геополитических интересов. И даже глобальный кризис 2008-2009 годов, показавший, что у этого миропорядка есть свои большие проблемы, не изменил этой установки – медведевская «модернизация» была направлена на интеграцию России в глобальные рынки.
Смена вектора для высшей российской элиты началась после событий «арабской весны» 2011 года – когда падение режимов Мубарака и Каддафи (с персональными последствия для обоих лидеров) было воспринято как сигнал того, что любые уступки в ответ на происки «либерального Запада» могут привести к политической катастрофе. Именно с этого момента пошел разворот к модели «осажденной крепости», а присоединение Крыма и конфликт на Украине, приведшие к острой и открытой напряженности в отношениях с Западом, стали лишь звеном этого процесса.
Однако отличие 2010-х заключалось в начавшемся изменении системы координат глобального миропорядка. Если в предшествующие двадцать лет за исключением короткого периода начала 2000-х мы все время были «особыми» — как подросток, который «не так себя ведет», — то в 2010-х оказалось, что, во-первых, не мы одни такие, а во-вторых, у взрослых, которые «учили нас жизни», тоже не все в порядке.
Поэтому 2010-е можно охарактеризовать как смутное десятилетие, которое в чем-то схоже с 1970-ми. Тогда тоже закончился определенный большой этап: к концу 1960-х сложившаяся система, опиравшаяся на разветвленное государственное регулирование экономики и породившая «общество всеобщего благосостояния», исчерпала свой потенциал. Признаками кризиса этой модели стали затяжная стагфляция (т.е. инфляция без экономического роста) и всплеск терроризма (достаточно вспомнить «красные бригады» в Италии и Rote Armee Fraktion в Германии). Выход из этого кризиса начался с приходом к власти Рональда Рейгана в США, Маргарет Тэтчер в Англии и Дэн Сяопина в Китае, которые с очень разных стартовых позиций начали движение к иной экономической модели и тем самым дали старт новому циклу.
Окончание этого цикла, опиравшегося на приватизацию и либерализацию экономики и приведшего к формированию глобальных рынков, можно связывать с кризисом 2008-2009 годов, который многие сравнивали с Великой депрессией 1930-х. Однако методы регулирования экономики за эти десятилетия стали гораздо более изощренными и во всех больших странах – от США и Германии до Китая и России – этот кризис был «залит деньгами». Тем самым последствия кризиса были сглажены, вместо «депрессии» получилась «рецессия». Но в результате кризис не создал для правящих элит достаточных стимулов к изменениям в экономической модели – на фоне снизившихся темпов роста и изменившихся ожиданий по сути она осталась прежней. Что привело к эскалации политических проблем – от революций в арабских странах и гражданских войн в Ливии и Сирии, приведших к потоку беженцев и миграционному кризису в ЕС, до «брекзита» в Великобритании и победы Трампа на президентских выборах в США. Эти политические проблемы сегодня уже очевидны для всех. Во всех странах на них накладываются растущие проблемы с экологией (кстати также игравшие существенную роль в Европе в 1970х – именно тогда «зеленые» оформились в самостоятельную политическую силу в Германии).
Но если к концу 1970х уже стали понятны общие рецепты выхода из кризиса, то по итогам завершившихся 2010-х пока нет не только внятных решений, но даже общего понимания того, как и куда двигаться. Причины этого, на мой взгляд, в том, что из кризиса 1970-х отдельные большие страны могли выходить и выходили поодиночке. Напротив, сегодня все экономики стали настолько взаимосвязанными, что формирование более эффективного экономического и политического порядка, открывающего новые пути для развития, возможно лишь через диалог и поиск компромиссов между ключевыми игроками – к чему они сами пока явно не готовы. Возможно, я пессимист, но мне кажется, что без очень серьезных катаклизмов, по масштабу сопоставимых с Великой депрессией 1930-х и Второй мировой войной, у глобальных элит не будет стимула договариваться и искать варианты решения. При этом новые идеи, скорее всего, появятся вместе с новыми харизматическими лидерами.
В 2010-е, всячески демонстрируя Западу свою независимость и суверенность, мы хотели, чтобы они от нас, наконец, отстали. И по факту мы этого добились. Да, совсем экстравагантные действия России за пределами наших границ по-прежнему будут вызывать международные санкции, но по большому счету США и Европе сегодня не до нас, у них масса собственных проблем, требующих решения.
И поэтому в полный рост встает вопрос: насколько мы сами теперь окажемся способны решать свои проблемы? Ответ на этот вопрос вряд ли возможен без понимания места России в мире, где реальными экономическими центрами являются США и Китай, а Япония и даже ЕС могут уйти на периферию. Насколько обоснованы на этом фоне наши претензии на построение своего «центра силы»? Или же мы готовы превратиться в сырьевой придаток Китая? Очевидно, что все эти вопросы адресованы не к массам, которые после присоединения Крыма и международных санкций согласились «затянуть пояса», но за пять лет ничего не получили взамен. Это вопросы к элитам, которые все эти годы, мягко говоря, ни в чем себя особо не ограничивали.
Так же, как на глобальном уровне, искать решения можно только в диалоге между ключевыми стейкхолдерами. Однако, судя по событиям 2019 года, готовности к такому диалогу между разными группами в нашей элите пока даже меньше, чем между глобальными игроками. И для того, чтобы наши сегодняшние элиты оказались способны задуматься о будущем, ограничили собственные аппетиты и попытались договориться друг с другом, по-видимому, потребуется новый серьезный кризис. А это значит, что скорее всего нам всем предстоят грозные 2020-е.
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ОАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
