Дмитрий Голубовский
Аналитический отдел ФГ «Калита-Финанс»
Конфликты между Газпромом и украинской стороной были еще при Кучме, но тогда они были связаны в основном с бартерными схемами расчетов за транзит российского газа в Европу. Нынешний премьер Украины Тимошенко сделала на махинациях с этими схемами свое состояние. Однако до «оранжевой революции» все разборки между Газпромом и Нафтогазом не выходили на такой уровень, который затрагивал бы интересы европейских потребителей. Первый серьезный конфликт, получивший европейское измерение, произошел в конце 2005 – начале 2006 года, и был связан с пересмотром долгосрочного контракта на поставку газа Украине по $50 долларов за тысячу кубометров. После смены власти в Киеве в конце 2004 года, представители Украины сами уже в мае 2005-го выразили желание перейти на рыночное ценообразование в вопросах поставок газа на Украину и его транзита в Европу через украинскую ГТС. С чем было связано это желание новой украинской власти отказаться от исключительно выгодного в перспективе роста цен на нефть контракта на поставку газа, заключенного еще при Кучме, сказать трудно. Если это желание было рассчитано на перспективу падения цен на нефть уже в 2005 году, во что верили тогда некоторые аналитики, то эта перспектива не оправдалась. По мере того, как цены на нефть в 2005 году устанавливали новые абсолютные исторические максимумы, желание украинской стороны перейти на рыночное ценообразование сходило на нет, и когда дело дошло до переговоров, украинская сторона отказалась от своего намерения, что привело к первому закручиванию вентиля, в результате которого контракты были пересмотрены, и новая цена на газ для Украины на 2006 год составила $95 за тысячу кубометров. Формально эта цена складывалась из цены российского газа для Европы ($230) и цены среднеазиатского газа ($50). Результатом этого конфликта стали: подмоченная репутация Газпрома, появление новых коррупционных схем, связанных с посредником RosUkrEnergo, и рост цен на азиатский газ в следующих годах – глядя на политику Газпрома, в Средней Азии осознали, что могут применить те же силовые методы в отношении самого Газпрома и стали постепенно поднимать цены. Тем не менее, «лед тронулся», как любил говорить Великий Комбинатор. Старый, крайне невыгодный в условиях быстрого роста цен на нефть контракт на поставку газа на Украину был дезавуирован и начало перехода на европейскую, а точнее – американскую (см. ниже) модель ценообразования для Украины, а заодно и для других партнеров России на постсоветском пространстве, было положено.
Надо сказать, что свободного рынка газа как такового нет, потому что весь рынок газа подконтролен монополистам в области поставок, транзита и сбыта, и само понятие рыночной цены следует трактовать как цену, устанавливаемую в соответствии с формулой, в которой учитываются рыночные цены на нефть. Подробную экспертную информацию по формуле цены на газ можно найти, например, здесь, и убедиться в том, что формула цены на газ для Европы (на германской границе) это, фактически, формула, соответствующая американской модели ценообразования на это топливо. Традиционно цена газа рассчитывается с учетом лага в 9 месяцев по цене на нефть, что замедляет изменения в цене на газ по сравнению с изменениями в цене на нефть, и формула цены, если доверить упомянутому источнику, следующая:
1 млн. BTU газа = 0.714 + 0.046 х Цена барреля нефти + 0.0975 х Цена барреля нефти 9 месяцев назад.
BTU (British thermal units), в которых котируется цена газа на англосаксонских рынках (USD за миллион BTU), это количество тепла, необходимое для того, чтобы нагреть 1 фунт воды на 1 градус по Фаренгейту (1 BTU = 252 кал = 1,055 Дж). Один баррель нефти содержит 5.825 миллионов BTU. Тысяча кубометров газа содержит 36.6785 миллионов BTU. Переведя формулу цены из BTU в тысячи кубометров, получим:
1 000 кубометров газа = 26.188 + 1.687 х Цена барреля нефти + 3.576 х Цена барреля нефти 9 месяцев назад.
Справедливая эта цена или нет, вопрос, разумеется, риторический, однако в Европе эта модель ценообразования на российский газ общеупотребительная. В начале 2006 года европейская цена на газ на границе Германии составляла около $200 за тысячу кубометров. С учетом растущего тогда тренда на нефтяном рынке, средняя цена на газ для Украины в 2006 году, рассчитанная как цена на германской границе за вычетом транзита от западной границы Украины до германской границы, составляла бы ориентировочно около $230 за тысячу кубометров, что и было выставлено Газпромом как в качестве справедливой цены после отказа Нафтогаза покупать газ по $80 за тысячу кубометров. В итоге, после закручивания вентиля на короткий срок, не приведший тогда к серьезным перебоям в поставках, была согласована посредническая схема, в которой Газпром смешивал газ собственной добычи с азиатским, и продавал эту смесь специально созданной для целей реэкспорта на Украину (и остатков – за пределы Украины) компании RosUkrEnergo по $95 за тысячу кубометров. Созданная для урегулирования газового конфликта компания RosUkrEnergo по слухам, которые сегодня подтверждаются, представляла финансовые интересы людей, близких президенту Украины, и самого президента Ющенко. Многие тогда, когда эта компания возникла в газовом бизнесе, не без основания утверждали, что Газпром, предоставив этой компании право реэкспорта среднеазиатского газа в Европу, по сути дела, дал таким специфическим образом взятку высшим должностным лицам Украины, которые позволили Газпрому пересмотреть старые контракты. Тимошенко, находившаяся уже тогда в оппозиции к отправившему ее ранее в отставку Ющенко, открытым текстом назвала новое соглашение предательством украинских национальных интересов.
С начала 2006 года серая схема поставок газа на Украину худо-бедно работала до начала 2008 года, когда возник следующий серьезный конфликт по вопросам цен и долгов за поставки. Тогда конфликт снова удалось разрулить без существенных перебоев с поставками, причем не в интересах Газпрома – он получил свои деньги, – и то, не ясно все ли, – но вынужден был сохранить цену в $179 за тысячу кубометров на весь 2008 год. RosUkrEnergo остался в украинском газовом бизнесе, однако контракт на поставку был заключен напрямую с Нафтогазом, что стало безусловной победой Тимошенко.
Нынешний конфликт, который, похоже, формально завершился, – хотя некоторые детали вызывают вопросы, – был совершенно неизбежен по нескольким причинам:
1. Президент Украины Ющенко, финансовые интересы которого плотно завязаны с RosUkrEnergo, настолько сильно замарался в событиях, связанных с поставками оружия в Грузию и поддержкой своего кума Саакашвили, что стал совершенно неприемлемой фигурой для России. Тимошенко же, напротив, в отношении грузинского инцидента высказывалась весьма сдержанно. Внутренняя политика Ющенко и его связи с радикальными украинскими политическими силами нацистского толку, а так же с американскими неоконсерваторами, тоже не добавляли ему популярности в глазах российских лидеров. Наконец, рейтинг Ющенко в глазах украинского избирателя упал в последнее время так низко, что даже если бы Кремль и рассчитывал иметь с ним дело в будущем, это будущее было бы ограничено следующими президентскими выборами, на которых он почти наверняка потерпит поражение. Словом, делать ставку на Ющенко, показавшего явную враждебность России, было совершенно нецелесообразно, а это значило, что нецелесообразно и учитывать его финансовые интересы в газовом бизнесе, напротив, надо было лишить его возможности финансировать свою политическую деятельность за счет серых схем газовых поставок.
2. Слабость США исключает сегодня какое-либо давление на Россию, развязывая России руки как минимум в ее естественной сфере влияния, включающей Украину. Ряд публикаций Stratfor, известного в кругах экспертов как «теневое ЦРУ», указывает на то, что после грузинского разгрома США отказались от попыток доминировать в Евразии и блокировать усиление России в регионе. Похоже, при новой администрации США намерены перейти в отношении нашей страны к политике «кнута и пряника», предлагая одновременно как большие выгоды от сотрудничества с США, так и выдумывая новые угрозы, которые должна повлечь за собой будущая конфронтация, связанная с чрезмерным (по американским понятиям) усилением России. Стратегической целью США на российском направлении теперь, вероятно, станет программа-минимум – недопущение создания тесного альянса между Россией и заинтересованными в российском сырье развитыми странами Европы, в первую очередь – между Россией и Германией. На это указывают, в частности, следующие весьма откровенные публикации, переводы которых можно найти на сайте ИноСМИ: Новый президент США и вопросы международной обстановки от 02 октября 2008, Немецкий вопрос от 09 октября 2008, а также следующее откровенное интервью основателя Stratfor Джорджа Фридмана от 23 ноября 2008: Новая держава на Висле ("Rzeczpospolita", Польша). Судя по этим сливам, США смирились с тем, что установление полного атлантического контроля над Украиной невозможно, и сделали ставку на ее распад, как на наилучший сценарий дальнейшего развития событий.
3. В конце 2008 года был, наконец-то, создан глобальный газовый картель, а это, в свою очередь, приводит к необходимости унификации всех отношений между потребителями и поставщиками газа. Построение отношений между Россией и Украиной, в которых Украина пыталась претендовать на роль стратегического партнера между Россией и Европой, настаивая на своей эксклюзивности в качестве страны-транзитера, не укладывается в картельную логику, согласно которой Украина должна относиться к классу рядовых потребителей. Украина должна была стать «как все», чего, кстати, почти удалось-таки добиться в результате последних заключенных соглашений.
4. И, наконец, чисто коммерческие интересы Газпрома, который под конец 2008 года законтрактовал весь среднеазиатский газ в первом квартале 2009 по цене $340 за тысячу кубометров, требовали установления цены для Украины в первом квартале 2009 дороже как минимум на цену транзита среднеазиатского газа до границы Украины, что и было сделано в результате достигнутых соглашений. 20% скидки от европейской цены на газ, которые удалось пробить Тимошенко на переговорах с Путиным, это максимум того, что Украина могла получить с учетом закупочных цен на среднеазиатский газ, и, надо отдать должное украинскому премьеру, она своего добилась. Разумеется, если бы вместо европейской цены на газ, которая меняется в зависимости от нефтяных цен, для Украины была бы установлена фиксированная цена на год, Газпром, теоретически, скомпенсировал бы убытки в первом квартале от поставок среднеазиатского газа Украине прибылями во второй половине года, но это было бы связано с взятием на себя рисков, связанных с тем, что убытки он терпел бы в уже первом квартале, когда тиски глобального кризиса ликвидности будут зажимать концерн сильнее всего, а на прибыли ему предстояло рассчитывать только во втором полугодии 2009 года, когда Украина, вполне вероятно, станет окончательным банкротом, и получить с нее деньги будет намного сложнее, чем в краткосрочной перспективе.
Приведенный выше список причин газового конфликта касается интересов российской газовой монополии и Российской Федерации, которые и были в основном утверждены в достигнутых соглашениях с Украиной.
Если воспользоваться приведенной выше формулой цены на газ, и подставить в нее среднюю цену на нефть во втором квартале 2008 года (~$120 за баррель) и нынешнюю цену в ~$40 за баррель, получаем европейскую цену на границе Германии в первом квартале 2009 в ~$520 за тысячу кубометров. Цена на западной границе Украины за вычетом стоимости транзита до немецкой границы будет ~$460. С учетом 20%-й скидки цена на газ для Украины, т.о., должна была бы составлять ~$365...370. Озвученная Газпромом цена – $360 почти совпадает с приведенными мною расчетами и, вероятно, является более адекватной (я оценивал среднюю стоимость цен на нефть грубо, не вдаваясь в детали конкретных изменений котировок). Теперь оценим среднегодовую стоимость газа для Украины, принимая среднегодовую цену на нефть в 2009 году в те же $40 за баррель. В последнем квартале 2009-го цена на границе Германии составит ~$235 за тысячу кубометров. В период с начала второго квартала 2009 по конец 3-го квартала 2009 цена должна отыграть падение цен на нефть третьего и четвертого квартала 2008-го. Если принять, что стоимость транзита между Украиной и Германией, зависящая от цены технического газа, изменится пропорционально, то цена на газ для Украины в последнем квартале 2009 года составит ~$205 за тысячу кубометров без учета 20%-й скидки, и, соответственно, ~$165 за тысячу кубометров с учетом скидки. Это и есть то самое 2...2.5-кратное падение, которое обещал президент Медведев в своем публичном выступлении перед окончательным раундом переговоров. Грубо оценить среднюю стоимость газа для Украины в 2009 году можно, взяв среднее арифметическое этих двух цен, которое составит ~$260 за тысячу кубометров, что примерно совпадает с той самой «льготной» ценой, о которой говорил Газпром в конце 2008 года. Эта оценка оказывается завышенной по сравнению с той, которая основывается на мнении председателя правления Газпрома Александра Медведева, оценившего среднюю стоимость газа в Европе в 2009 году в $280 за тысячу кубометров (http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20090120144419.shtml). Исходя из оценки Александра Медведева, среднегодовая стоимость газа для Украины с учетом 20%-й скидки составит $225 за тысячу кубометров – даже ниже той, на которую, по словам Миллера, Газпрому удалось выйти на переговорах с Нафтогазом под самый новый год. Эта цифра примерно совпадает с оценкой украинского премьера в $229 за тысячу кубометров, сделанной по итогам переговоров (http://www.rbc.ru/rbcfreenews/20090120162407.shtml). Таким образом, все озвученные обеими сторонами конфликта цифры, касающиеся европейского ценообразования для Украины при прогнозной средней цене на нефть в $40 за баррель, более или менее сходятся и более или менее соответствуют общепринятой модели ценообразования с учетом 20%-й скидки. Это является хорошим знаком, указывающим на то, что ценовой консенсус по поставкам газа на Украину на сегодняшний день достигнут – по крайней мере, на уровне компаний-монополистов и правительств обеих стран.
При поверхностном взгляде на окончательный финансовый результат переговоров, можно даже констатировать незначительный выигрыш Украины от конфликта, который конкретизировался в $6 за тысячу кубометров разницы между ценой, которая была почти согласована накануне новогодних праздников ($235) и той, которая была озвучена украинским премьером ($229). Потеря для Газпрома, впрочем, небольшая, учитывая то, что Газпром, перейдя на европейскую модель ценообразования, обеспечил себя высокими ценами на газ, поставляемый Украине, в краткосрочной перспективе, что жизненно важно для Газпрома и для российского бюджета. Кроме того, может статься, что глобальный кризис, который пока что развивается по японскому дефляционному сценарию, во второй половине 2009 года пойдет уже по инфляционному сценарию, когда гигантские резервы ликвидности, зажатые сегодня кризисом в банках, выплеснутся на рынки. В этом случае нельзя исключать роста цен на нефть до $70 за баррель и даже больше уже к концу 2009 года. К тому же ОПЕК крайне недоволен текущими ценами на нефть и будет стараться вернуть их на приемлемый для стран-экспортеров нефти уровень, который, по мнению ОПЕК, составляет $70 за баррель. Если ОПЕК добьется своих целей или кризис обернется глобальной инфляцией, – или случиться и то, и другое, – Газпром окажется в большом выигрыше от использования европейской цены на газ для расчетов с Украиной уже в 2010 году. Этот выигрыш будет в том случае, если допустить, что Украина будет при таких условиях выполнять достигнутые на днях договоренности, сохранив до того времени свою платежеспособность, которая уже сегодня вызывает сомнения. Однако не стоит забывать о том, что МВФ, на кредиты которого сегодня поддерживается украинская экономика, выдвинул требование перехода на «рыночные» цены на газ как одно из условий предоставления займов, правда с той оговоркой, что этот переход должен быть осуществлен в течение трех лет. По ряду причин я полагаю, что фонд не будет сильно против того, что этот переход окончательно оформится уже в 2010 году, потому что главный интерес фонда – загнать страны-получатели его кредитов в как можно большие долги, а переход Украины на «рыночные» цены на газ как раз способствует этому.
В целом по результатам достигнутых между Газпромом и Нафтогазом договоренностей можно констатировать, что своих основных целей Газпром и Россия добились, а именно:
1. Лишили Ющенко газовой кормушки.
2. Утвердили статус Украины как рядовой страны-покупателя газа, унифицировав модель ценообразования и лишив Украину возможность реэкспорта (подробнее о реэкспорте см. здесь).
3. Соблюли свои коммерческие интересы в краткосрочной перспективе, а также заложили фундамент для их соблюдения в перспективе долгосрочной.
Чего это стоило Газпрому?
1. Украине была предоставлена скидка 20% от европейской цены на один год – это та самая «льгота», о которой говорил Газпром в контексте среднегодовой цены на газ в $250 за тысячу кубометров, но выраженная в несколько другой форме. Связь этой скидки с сохранением тарифа на прокачку российского газа в Европу надуманная. Суть в том, что цена тарифа на прокачку зависит в основном от цены технологического газа, поставляемого для этих целей. Цена этого газа для Украины, если верить информации, полученной от Тимошенко, и приведенной, например, в этой обзорной статье, составит $154 за тысячу кубометров и, по-видимому, соответствует старой цене поставок в $179 за вычетом любых наценок, т.е. старой цене на среднеазиатский газ, поставляемый на границу Украины по своп-схеме. Проще говоря, Украина продолжает дотировать транзит российского газа за счет того, что Россия продолжает дотировать стоимость технологического газа для транзита. Иное просто привело бы к убыточности соблюдения Нафтогазом контракта на транзит, а сам Нафтогаз – к банкротству. Россказни о том, что 20%-я скидка предоставлена Украине в обмен на льготную цену транзита, т.о., являются обыкновенной PR-уловкой Газпрома и российского правительства, рассчитанной на российскую публику. Правда в том, что Украине, при содействии ее премьера, просто подарили 20%-ю скидку, возможно, в обмен на соблюдение каких-то дополнительных условий, о которых мы едва ли что-либо когда-либо узнаем и, кроме того, льготную цену на технологический газ, которая позволяет Нафтогазу обеспечивать транзит российского газа в Европу без убытков для себя. Контракт на транзит российского газа по цене $1.7 за тысячу кубометров на сто километров юридически безупречен и продолжает действовать до конца 2009 года вне зависимости от цены на технологический газ. Это может показаться глупостью, – прописывать долгосрочные условия по транзиту, не имея при этом долгосрочной формулы цены поставок, – но таковы уж условия, под которыми ранее подписались украинские переговорщики, – если это глупость, то глупость, очевидно, украинской стороны, которую Газпром мог спокойно использовать в своих интересах. Расторгнуть транзитный контракт можно было только через стокгольмский арбитраж с уплатой неустойки, и Газпром имел право при любых обстоятельствах требовать соблюдения этого контракта, если нужно – в судебном порядке. Именно нарушение этого контракта Украиной, перекрывшей вентиль, – что было подтверждено официальным отказом Нафтогаза транспортировать российский газ в Европу, – и стало самым сильным формальным поводом для подготовки обращения Газпрома в стокгольмский арбитражный суд. Справедливости ради надо привести точку зрения украинской стороны по вопросу транзита, с которой можно ознакомиться здесь – в источнике указывается, что Газпром, зная, что ГТС Украины после прекращения российских поставок пущена в режиме реверса, специально выбрал такую схему прокачки газа в Европу, которая в этом режиме не могла быть реализована. Вновь пускать ГТС в нормальном режиме для обеспечения транзита российского газа в состоянии продолжающейся неопределенности с поставками российского газа значило ставить под риск отключения от газоснабжения целые регионы Украины, и полностью отдавать, таким образом, в руки Газпрома судьбу контрактов на будущие поставки, лишаясь главного переговорного козыря Нафтогаза – возможности использовать накопленные газовые резервы для поддержания газоснабжения всех потребителей Украины хотя бы на минимальном уровне. Отдавая должное профессионализму украинских газотранспортников, надо, тем не менее, отметить, что формальная сторона вопроса такова, что если бы Газпром хотел, он мог бы выиграть в суде это дело, и письмо представителей Укртрансгаза о готовности обеспечить транзит, упомянутое в приведенном украинском источнике, служило бы в суде дополнительным аргументом в пользу позиции Газпрома. Газпром, однако, в этом вопросе, похоже, предпочел пойти на мировую, и не только согласился поставлять технологический газ по минимальной цене, но и предоставил 20%-ю скидку на поставки газа украинским потребителям. Скидка по оценкам украинского премьера сэкономит Украине около $5 миллиардов в следующем году (относительно европейской формулы цены без скидки). Окончательные условия по поставкам и транзиту можно считать безусловным переговорным успехом Тимошенко в юридически-безнадежной ситуации, успехом, который потерялся сегодня в вале критики, обрушившийся на голову украинского премьера на ее родине. Повторюсь еще раз: Тимошенко выжала на переговорах с Газпромом максимум возможных выгод для своей страны.
2. Убытки Газпрома от временного прекращения транзита по оценкам самого Газпрома составили около $1.2 миллиардов, которые Газпром собирался взыскивать с Украины в судебном порядке. Судя по некоторым сообщениям, намерение взыскать эти убытки пока еще остается в силе (см. например, здесь), хотя перспектива взыскания этих убытков с украинской стороны, учитывая плачевное состояние финансов как Нафтогаза, так и самого украинского государства, призрачна.
3. Газпром окончательно испортил свой имидж перед лицом еврокомиссии, взбешенной тем, что ее подпись под меморандумом, который должен был еще неделю тому назад открыть транзит российского газа в Европу, как показала практика, мало что значит. Впрочем, в свете создания глобального газового картеля этими имиджевыми потерями можно пренебречь, тем более что европейские партнеры Газпрома по бизнесу открыто встали во время кризиса на сторону концерна. Последнее – не удивительно, учитывая их деловую заинтересованность в дальнейшем сотрудничестве с Газпромом, а также то, что основные европейские партнеры по газовому бизнесу Газпрома входят в долю в ряде российских газодобывающих и энергетических проектов. Особенно это касается итальянской Eni. Точно также, Газпром имеет право на реализацию части поставляемого им газа напрямую европейским потребителям и является совладельцем некоторых европейских распределительных сетей.
4. Вполне вероятно, что в скором будущем против Газпрома, который несет прямую ответственность за срыв поставок газа в Европу по контрактам (Нафтогаз выступает в этом бизнесе субподрядчиком) будут поданы иски европейских потребителей (см. здесь), и хотя документально-подтвержденная юридическая позиция концерна в сложившейся форс-мажорной ситуации достаточно сильна, неприятностей ему могут доставить много.
Теперь посмотрим на выигрыш и потери Украины. Выигрыш уже приведен выше – это скидка на газ, как на технологический, так и на поставляемый украинским потребителям. Кроме того, выигрышем можно считать окончательное устранение из газового бизнеса всех посредников, что уменьшит коррупцию в этой отрасли – это, безусловно, плюс для всей Украины, а не только для украинского премьера, для которого устранение серых схем является залогом отсутствия финансов на будущую политическую борьбу у ее главного конкурента за президентское кресло – ныне действующего президента Украины.
Чего же это стоило Украине?
1. Украина проиграла Газпрому PR-войну, и в глазах многих европейцев оказалась едва ли не большим энергетическим пугалом, чем Газпром. Еще тогда, когда кризис был далек от завершения, украинские политики начали обвинять друг друга в срыве переговорного процесса, демонстрируя полное отсутствие единой позиции. Попытки руководства Нафтогаза обратиться к ЕС за финансовой помощью во время кризиса встретили жесткий отпор премьер-министра Чехии – страны-председателя в ЕС, назвавшего это обращение «неприкрытым шантажом». На Украине на глазах у всех наблюдателей разразился очередной политический кризис, закончившейся разбирательством причин конфликта и выводами специально созданной для этого комиссии, возложившей всю ответственность за срыв переговоров с Газпромом на президента Украины (см. здесь). Представители газовых компаний Европы в своих заявлениях открыто обвиняли Украину в срыве транзита, газовые компании Венгрии и Сербии начали готовить судебные иски именно к Украине, а не к Газпрому. Даже европейская пресса, обычно лояльная к Украине, «сделавшей свой европейский выбор», часто не вдаваясь в подробности конфликта, заняла далеко неоднозначную позицию. Если в англосаксонских СМИ традиционно присутствовала в основном русофобская точка зрения, то в германской прессе конфликт освещался более объективно. Надо сказать, кстати, что эту же тенденцию к объективности германской прессы можно было заметить еще во время войны с Грузией – СМИ Германии тогда тоже заняли более объективную позицию по отношению к России. Путин на совместной пресс-конференции с канцлером Германии, указал на то, что, ставя на одну доску Россию и Украину в нынешнем конфликте, Евросоюз занимает, по сути дела, проукраинскую позицию, однако сам факт, что Россию и Украину в этом конфликте традиционно двуличная и трусоватая Европа поставила на одну доску, уже можно считать PR-успехом России. Лучше всего, на мой взгляд, поражение Украины в PR-войне выразил спикер Верховной Рады Владимир Литвин: «Россияне кричат, что Украина ворует газ. Наши вяло отрицают, а на весь мир транслируется, что Украина – ненадежный партнер. Это очень плохо».
2. Украинская экономика, находящаяся далеко не в лучшем положении, понесла от срыва поставок российского газа значительный ущерб. По мнению экономиста, депутата от оппозиционной Партии регионов Алексея Плотникова, нынешний виток газового конфликта уже привел к убыткам Украины, которые могут исчисляться миллиардами долларов: «...потому что здесь нет платы за транзит, здесь и прямые убытки от того, что предприятия не работают, убытки от того, что не отапливаются помещения в стране. В любом случае эти убытки весьма существенны...». Конкретные суммы, не зная деталей внутриукраинской ситуации, оценить сложно, но вполне вероятно, что они окажутся более значительными, чем выторгованные премьером Украины у Газпрома бонусы.
3. Украина оказалась в очередной раз ввергнута во внутриполитический кризис.
В целом, положение Украины после кризиса поставок на мой субъективный взгляд выглядит хуже, чем до кризиса поставок в большей степени, чем положение Газпрома. Положение Газпрома, разумеется, тоже ухудшилось, несмотря на то, что в краткосрочной перспективе он добился для себя хороших условий по цене на газ. Во-первых, убытки от срыва поставок европейским потребителям и затраты на иски, которые, вполне возможно, будут поданы к концерну в ближайшем будущем, совершенно реальны. Во-вторых, в первом квартале этого года, в самый острый период кризиса и спада производства, Украина, обладая значительными запасами газа, сделанными еще в конце 2008 года, не будет остро нуждаться в российских газовых поставках и минимизирует закупки газа в первом квартале, дожидаясь будущего падения цены. Однако в долгосрочной перспективе Газпром, пожалуй, скорее выиграл, чем проиграл в этом конфликте.
Неангажированная иностранная пресса, похоже, согласна с моей оценкой «послевоенной» ситуации: Украина в газовой войне потеряла больше других ("The Associated Press", США).
Проанализировав положение Украины и Газпрома по окончании конфликта, стоит перенести внимание на Европу, которая кажется главным пострадавшим в российско-украинском газовом конфликте. Ущерб, нанесенный ЕС, очевиден: убытки оставленных без необходимого сырья предприятий, перебои с отоплением в ряде стран-потребителей, жалкое бессилие Брюсселя в решении газового конфликта, хотя в плане экстренного обеспечения дополнительных поставок наиболее пострадавшим странам в ЕС сделали все, что могли. Экономический ущерб, нанесенный ЕС, оказался, по-видимому, достаточно значительным, чтобы вызвать существенное снижение курса евро по отношению к доллару. Сейчас за евро дают $1.3 против $1.4 в конце прошлого года. Конечно, в эту разницу заложено снижение ставки на 0.5%, осуществленное на прошлой неделе ЕЦБ, но снижение ставки на эту величину было ожидаемым, и, по мнению ряда аналитиков, не могло просадить курс европейской валюты столь сильно. Хотя больше всего от транзитного кризиса пострадали страны ЕС, не входящие в еврозону, интересы крупных европейских банков в этих государствах и их промышленности достаточно значительны, чтобы учесть дополнительные риски, возникшие в их экономиках в результате прекращения газовых поставок. Но еще большими оказались имиджевые потери Брюсселя в глазах рядовых граждан ЕС, пострадавших от транзитного кризиса. Брюссель вынужденно потерял лицо в этом кризисе, и он этого не забудет ни Украине, ни России, и простит не скоро, но даже не это главное. Брюссель на короткий период времени потерял то, к чему давно привык, и что привык не замечать и считать естественным состоянием своего бытия – безопасность и комфорт своего дремотного существования. Разговоры об энергетической безопасности и необходимости выработать единую энергетическую политику велись в Брюсселе довольно давно, – в сущности, США пытались пробудить интерес европейцев к этой теме еще во времена СССР, когда магистральные газопроводы только-только начинали строиться из Сибири в Германию. Однако до сих пор для этих разговоров не было подходящего фона, будящего творческую мысль: бодрящего холодка в школах, больницах и домах простых жителей Балкан, больше всего пострадавших от кризиса, панической скупки электронагревателей населением этих стран, остановившихся в аварийном порядке предприятий, чьи производственные циклы оказались поставленными на грань разрушения, порывы руководства некоторых восточноевропейских стран расконсервировать старые АЭС, закрытые в угоду европейскому «зеленому» и французскому ядерному лобби... Встряска, что ни говори, получилась весьма значительной. Какие последствия эта встряска может иметь для ЕС в среднесрочной и долгосрочной перспективе? Последствия, вероятно, будут следующими:
1. ЕС в первую очередь озаботится строительством газопроводов-перемычек, которые облегчат перераспределение газа внутри ЕС. Это в перспективе может привести к созданию замкнутой единой общеевропейской газораспределительной системы. Побочным эффектом от создания такой системы будет создание физически единого европейского рынка сбыта газа, на котором прямые эксклюзивные контракты на поставку конкретным потребителями потеряют свою нынешнюю роль. Если это будет реализовано, это, безусловно, нанесет ущерб интересам Газпрома, стремящегося работать напрямую с потребителями и монополистами на локальных рынках, потому что локальные рынки будут, скорее всего, объединены в общий, а сами газовые компании будут реформированы таким образом, чтобы разделить транзит и прочую деятельность. Для Газпрома суть поставок газа на такой единый рынок ЕС будет сводиться к транспортировке газа к одному из входов единой европейской трубопроводной сети, после чего газ будет распределяться общеевропейской газотранспортной компанией в зависимости от состояния заполнения европейских газохранилищ и текущих запросов европейских потребителей. Трудно сказать, будет или не будет реализован подобный проект, – ясно, что он столкнется с ожесточенным сопротивлением как европейских газовых и энергетических компаний, так и с негласным сопротивлением европейских правительств, опирающихся на силу этих компаний, таких как итальянское, французское или германское правительства, – но если этот проект будет реализован, глобальному газовому картелю на европейском рынке будет противопоставлен хорошо организованный картель потребителей. Конечно, он будет слабее, чем картель поставщиков, – хотя бы потому, что ЕС – не единственный потребитель газа в мире, – но определенной силой и способностью влиять на ценообразование картель потребителей обладать будет.
2. В ЕС резко оживились разговоры о диверсификации транзита и поставок газа, а также – о чрезмерной зависимости ЕС от поставок газа из России. Часть этих разговоров ведется сегодня в интересах Газпрома – это разговоры о «Потоках» – «Южном» и «Северном». Аргументов в пользу ускорения прокладки этих трубопроводов, особенно «Южного», как и о необходимости увеличения их пропускной способности, стало больше, даже несмотря на громкие стенания относительно увеличения зависимости от российских поставок, раздающиеся в последние дни с новой силой из Брюсселя. Другая часть разговоров ведется в интересах лоббируемого американцами в пользу своего союзника Турции трубопроводного проекта «Набукко», который сегодня активно пытаются реанимировать. Перспективы этого проекта, несмотря на новый всплеск интереса к нему, по-прежнему остаются туманными. Во-первых, непонятно, где для него брать газ. Если у Ирана, то нужно сначала установить с ним хорошие отношения, что при нынешнем иранском режиме, громогласно стремящемся стереть Израиль с лица земли, весьма и весьма проблематично. Если у Средней Азии – то сначала надо решить вместе с Россией и Ираном вопрос статуса Каспийского Моря. Без решения этого вопроса прокладка трубы по его дну является весьма скользким в юридическом, да и в практическом отношении делом, особенно в свете того, что ни у кого, кроме России, нет хоть сколько-нибудь заметного военного присутствия на Каспии, – у России там есть, по крайней мере, сторожевая флотилия. К тому же, если среднеазиатскую трубу предполагается подключить к трубопроводу Баку-Тбилиси-Эрзрум, проходящему по территории Грузии, то это, по вполне понятным причинам, появившимся после августа 2008 года, тоже является довольно рискованным решением, еще более рискованным, чем прокладка трубы по дну Каспия без согласования с Россией. Наконец Турция, почувствовав оживление к этому проекту, тут же стала набивать себе в ЕС цену, намекая на связь перспектив реализации этого проекта со своим членством в ЕС. Все перечисленные проблемы «Набукко» оставляют, на мой взгляд, этот проект в числе призрачных, несмотря на соблазнительность идеи обойтись в поставках газа без участия России. Наконец, среди всех разговоров о диверсификации транзитных маршрутов стоит отметить самые разумные, которые слышалось из Польши и Белоруссии, и касалось прокладки второй очереди газопровода Ямал-Европа. Этот проект на газовом саммите, состоявшемся накануне подписания последних российско-украинских соглашений, активно лоббировал белорусский премьер Сергей Сидорский. Судя по некоторой информации, просочившейся в польской прессе, этот проект сегодня с радостью был бы воспринят и поляками. Лично мне представляется, что на краткосрочную перспективу реализация этого проекта была бы самым быстрым, дешевым и эффективным способом избавится от чрезмерной украинской зависимости транзита российского и азиатского газа в ЕС. Разумеется, Лукашенко – трудный партнер, но все-таки партнер более предсказуемый, чем находящаяся в перманентном политическом кризисе Украина. Поляки – тоже партнеры не сахар, но Польша, все-таки, часть ЕС, и пока ЕС существует и дотирует польскую экономику, вряд ли поляки всерьез поднимут свой голос против интересов ЕС, особенно в таких областях, которые жизненно важны для всего содружества. Ранее это простое и дешевое решение транзитного вопроса было отвергнуто Газпромом и правительством России, потому что Польша при премьере Квасневском настаивала на включении Украины в транзитную цепочку – поляки хотели из романтической солидарности с Украиной (западную часть которой они считают восточной Польшей) проложить трубопровод и по украинской территории. Однако сегодня, в свете последних событий, едва ли поляки стали бы выдвигать такие требования, особенно после того, как Россия и Германия договорились о «Северном Потоке» в ответ на тот прошлый польский демарш. Так что Газпрому стоило бы обратить внимание на сигналы, посылаемые сегодня из Белоруссии и Польши, и убедить немцев в том, что строительство второй очереди газопровода Ямал-Европа, не исключающее при этом продолжение реализации проекта «Северный Поток», сегодня было бы как в интересах России, так и в интересах всех потребителей российского газа в ЕС. Плюсы от реализации этого проекта сегодня становятся очевидными, а минусы, которые очевидны в долгосрочной перспективе и связаны с той ролью, которую Польше отвели США в своей политике давления на Россию, проявятся не сразу и не в ближайшие несколько лет.
3. Помимо упомянутых выше разговоров, активизировались разговоры об энергосбережении, альтернативной энергетике и зашевелилось европейское ядерное лобби. Энергосбережением ЕС занимается давно и, надо сказать, достаточно успешно, но сам факт умения экономить не избавляет от имеющийся энергетической зависимости. Умение экономить дает возможность экономно потреблять тот же объем энергоносителей, что и раньше, – никто ведь не будет снижать абсолютное энергопотребление из-за того, что умеет экономить, напротив, умение более эффективно использовать энергию делает выгодным наращивание энергопотребления, от которого страна, достигшая успехов в эффективности использования энергии, получает большую конечную выгоду, чем страна, не умеющая эффективно использовать энергию. Так что экономия и энергосбережение не станут решением проблемы энергетической зависимости ЕС. Не решат ее и альтернативные источники энергии, вроде ветряков, водородной или солнечной энергетики. Для того чтобы подробно показать иллюзорность надежд на эти альтернативные виды энергии, нужно писать специальную статью, здесь же я просто отошлю к предпоследнему абзацу уже упомянутого мною выше источника. Там же сказано пару слов о нынешних слабых перспективах ядерной и угольной энергетики в ЕС, перспективы которых, к тому же, ухудшаются в сравнении с недавним временем еще и в силу падения цен на углеводородное топливо.
Наиболее вероятным направлением деятельности ЕС, направленной на предотвращение возникновения кризисных ситуаций, подобных той, в которую попали европейцы в связи с транзитными проблемами Газпрома, будет попытка ЕС выработать наконец-то единую энергетическую политику если не для взаимодействия с поставщиками, то хотя бы для европейского рынка сбыта газа, и реализовать первый пункт приведенного выше списка. Насколько успешными будут действия в этом направлении, покажет время, но, похоже, это для Брюсселя сегодня единственный способ адекватно отреагировать на тот ущерб, который Россия и Украина (с точки зрения ЕС нет необходимости разделять ответственность обеих стран и уточнять кто прав, а кто виноват в кризисе) нанесли ЕС в ходе последнего газового конфликта. Разумеется, прокладка трубопроводов в обход Украины ускорится, их пропускные способности будут, вероятнее всего, расширены, может быть, появятся новые ветки и наверняка – новые газохранилища в ЕС, но все это – направления корпоративной активности европейских газовых компаний, которая будет концентрироваться в основном в русле интересов Газпрома. Основным же направлением активности Брюсселя будет, скорее всего, именно сосредоточение на решении задачи создания единого общеевропейского рынка сбыта, и если это так и будет, то это можно считать негативным для Газпрома эффектом от миновавшего транзитного кризиса.
В заключение этого очерка стоит отметить выигрыш США. США, разумеется, всегда выигрывают от любого конфликта третьих сил, происходящего где-либо за пределами их территории и непосредственно не затрагивающего их экономику. Выигрыш США в данном конфликте заключается в том, что все непосредственные участники конфликта – в дурно-пахнущем коричневом веществе, тогда как США, бывшие главным наставником Ющенко в его внешней и внутренней политике, по-прежнему «в белом». Ющенко для США – стреляный патрон, как и вся Украина и силы, связанные с уходящей администрацией, под конец своей деятельности в окрестностях Капитолийского Холма, похоже, решили преподнести России и ЕС прощальный «подарок». Любая нестабильность за пределами США, особенно порождающая экономическую нестабильность и риски, выгодна США – такова уж природа влияния этой страны. США – страна, играющая со всем остальным миром в игру «с нулевой суммой». Суть этой игры основана на том, что доллар является глобальной валютой, а казначейские обязательства США – самым надежным сберегательным инструментом для долларов. Относительное качество американской экономики и доверие к ней, утверждающее статус доллара и возможность США жить за счет его эмиссии в долг у всего остального мира, растут тогда, когда падает качество и доверие за пределами американской экономики. Когда происходит подрыв доверия, подобный тому, который случился в начале этого года между Россией, Украиной и ЕС, всегда можно найти того, кто однозначно оказывается в плюсе от подобных инцидентов. Этот кто-то – США, которые выигрывают даже не потому, что играют, а потому, что так ими устроен экономический мир, в котором происходят все конфликты, имеющие экономическую составляющую. Как бы не играли различные игроки, хозяин глобального казино всегда оказывается в выигрыше. Понимание этого механизма, кстати, дает самый простой рецепт от повторения постоянных кризисов в отношениях России и Украины. Если обе стороны желают сделать первый шаг к объективно взаимовыгодным отношениям в любых областях, будь-то поставки газа или торговля продовольствием, первое, что им стоит сделать – это создать валютный пул из национальных валют, и перейти в торговле друг с другом на расчеты в собственных национальных валютах. Тогда и кризис долларовой ликвидности не будет влиять на платежеспособность обеих сторон во взаимных расчетах друг с другом, и торговый баланс будет в большей степени взаимно-уравновешенным. Но для этого нужна политическая воля и государственная мудрость с обеих сторон. Не знаю, есть ли она в достаточном количестве у российской стороны, но, глядя на тот перманентный политический кризис, в котором пребывает Украина, снова и снова убеждаюсь в том, что там ее нет в достаточном количестве точно.
Комментарии отключены.
