Дело "ЮКОСа" - это отдельный случай, а не предвестник фундаментальных изменений в политике, направленной на развитие рыночной экономики, считает гендиректор рейтингового агентства Moody's Джон Рутерферд.
Октябрьское решение агентства Moody's Investors Service повысить рейтинг России до инвестиционного уровня оказалось неожиданным. Некоторые аналитики сочли, что агентство поторопилось. Атака властей на Михаила Ходорковского и "ЮКОС" добавила аргументов оппонентам Moody's, утверждающим, что политические риски в России очень высоки и по-прежнему стоят барьером на пути масштабных инвестиций в Россию. Но гендиректор Moody's Джон Рутерферд в интервью, опубликованном в "Ведомостях", выразил уверенность, что дело "ЮКОСа" не воспрепятствует успешному развитию экономики, а агентство собственным примером готово ободрить иностранных инвесторов: Moody's планирует купить около 20% в рейтинговом агентстве "Интерфакс".
Вопрос: - Считается, что получение страной инвестиционного рейтинга - это свидетельство качественных изменений в экономике государства. Вы действительно считаете, что России удалось добиться таких улучшений?
Ответ: - Если мы говорим, например, о потребителях, покупающих что-то в кредит, мы имеем дело с множеством людей, самостоятельно решающих, способны ли они платить по долгам. И их кредитоспособность оценивается со статистической точки зрения; это примерно то же, что и со страхованием жизни: страховщики на основании статистических данных решают, какую премию взимать. Компаний меньше, чем потребителей, и у нас есть богатый опыт оценки их кредитоспособности: что мы думаем об их стратегии, управлении, о секторе, в котором они работают, у нас есть оценки, основанные на опыте рейтингования 5000 - 6000 групп компаний с 1950-х гг. Стран еще меньше. Кредитоспособность потребителей можно оценивать практически исключительно на основании количественных факторов. А когда аналитик думает о рейтинге страны, он должен выбрать, какой вес придать тем или иным факторам, какие из них более важны, а какие менее, и объяснить это рейтинговому комитету агентства.
В случае с Россией наш выбор подчеркивает возросшую стабильность, централизацию власти и процессов принятия решений, значительный рост экономики в последние пять лет и хорошие перспективы роста в ближайшие годы, эффективную бюджетную и долговую политику. Во внимание могут приниматься и другие факторы, которым мы, возможно, придаем меньшее значение, чем другие рейтинговые агентства. И можно говорить скорее не о качественных факторах, а о качественном выборе факторов, которым мы решаем придать наибольшее значение.
- А если говорить о финансово-экономических факторах, какие из них наиболее важны - объем валютных резервов, отношение долга к ВВП, потоки капитала?
- Первое - это экономический рост, рост за последние пять лет, и рост ожидаемый. Второе - бюджетная и долговая политика. Некоторые из названных вами факторов входят в эти понятия. Мы бы не хотели проводить градацию в важности, например, объема валютных резервов, которые составляют около 64 млрд долл., и внешнего долга федерального правительства, составляющего около 100 млрд долл.. Их соотношение - 64 к 100. Это более важный коэффициент, чем отношение совокупного госдолга к ВВП, составляющее 33%? Нет. Важно то, что эти показатели отражают положительные тенденции в развитии с конца 1990-х гг.
- А какие факты могут быть индикаторами возможной нестабильности?
- Рейтинг отражает наше мнение о том, сможет ли Россия в среднесрочной перспективе оплачивать свои долги - прежде всего те, по которым был повышен рейтинг: еврооблигации и транши Минфина. Если говорить о возможной нестабильности, нас прежде всего интересуют факторы, могущие повлиять на кредитоспособность России. Наличие резервов, способных компенсировать снижение цен на нефть и сырьевые товары. Поэтому для нас так важно создание стабилизационного фонда. Валютная политика - она кажется нам разумной. В последние полтора года прогресс в структурных реформах был незначительный; тем не менее способность России платить по внешним долгам возросла.
- Поэтому вы практически игнорируете дело "ЮКОСа" в своих решениях по суверенному рейтингу?
- Мы не игнорируем, мы подтвердили наш рейтинг, несмотря на дело "ЮКОСа". Мы так понимаем позицию правительства: делать разделение между крупными акционерами "ЮКОСа" и самой компанией. Мы считаем, что власти обеспечат компании возможности для развития, потому что она играет важную роль в структуре экономики. Дело "ЮКОСа" - это отдельный случай, а не предвестник фундаментальных изменений в политике, направленной на развитие рыночной экономики.
- А если власти решат по политическим причинам деприватизировать несколько крупных компаний? Допустим, эти компании могут продолжать эффективно работать и платить высокие налоги в бюджет. Правительство сможет обслуживать долг, но будет ли Россия заслуживать инвестиционного рейтинга?
- Если бы произошла, не дай бог, природная катастрофа, например очень крупное землетрясение, я не думаю, что это заставило бы нас изменить рейтинг, потому что это вряд ли повлияло бы на фундаментальные показатели. Мы считаем, что правительство, безусловно, не намерено деприватизировать промышленность. Это очень долгое и неприятное занятие, и мы не думаем, что это случится.
- Дело "ЮКОСа" уже привело к тому, что после притока капитала в Россию в первом полугодии в размере 4.6 млрд долл. во втором полугодии, по оценке ЦБ России, будет зафиксирован отток в 13.2 млрд долл. S&P заявило, что, если отток капитала продолжится и экономическая ситуация ухудшится, оно может снизить прогноз рейтинга и даже сам рейтинг. Может ли все происходящее ухудшить инвестиционный климат и спровоцировать масштабное бегство капитала?
- Когда мы присваиваем рейтинг, мы стараемся смотреть в будущее. Рейтинги - вещь гораздо более стабильная, чем поведение рынков. Мы считаем, что это (нестабильность, вызванная делом "ЮКОСа") вещь временная. Наша работа заключается в том, чтобы дать рынку сигнал. Через 3 - 5 лет можно будет оглянуться назад и сказать, кто был прав. Мы уверены, что наша позиция верна и что будущее это покажет.
- Вы твердо отстаиваете свою позицию, S&P уверено в своей правоте. Не начинает ли это напоминать конкуренцию?
- Рейтинги - это мнение о ситуации в будущем. Если бы все разделяли одну точку зрения, не было бы смысла иметь более одного мнения. Существование различных мнений помогает рынку: он может выбирать, какое более обоснованно, может решить, что одно мнение более ценно в краткосрочной перспективе, а другое - в долгосрочной. Все, что мы можем сделать, - это объяснить свою позицию, а рынок уже сам примет решение.
- Были ли у вас аналогичные ситуации в других развивающихся странах, когда многие считали присвоение инвестиционного рейтинга преждевременным?
- Да, схожая ситуация была в Мексике. Мы первыми присвоили ей инвестиционный рейтинг - правда, совсем по другим причинам. У Мексики помимо общего улучшения ситуации был сильный стимул в лице США и зоны свободной торговли в Северной Америке. И последующие события показали, что мы были правы.
- Федеральная комиссия по рынку ценных бумаг США сейчас анализирует факты возможной инсайдерской торговли российскими еврооблигациями накануне объявления Moody's о присвоении инвестиционного рейтинга. Есть ли вероятность, что из Moody's была утечка информации?
- Нам ничего не известно о такой утечке. Стандартная практика заключается в том, что мы информируем эмитента об изменении рейтинга за некоторое время до официального объявления, чтобы сверить все факты и быть уверенными, что мы не обнародуем информацию, которую эмитент не хотел бы делать публичной.
- У Standard & Poor's и Fitch есть российские представительства, а вы решили сотрудничать с местным партнером. Почему вы выбрали такую стратегию?
- Эти агентства решили прийти на российский рынок раньше нас. Мы тогда не решились выходить напрямую на российский рынок, потому что не знали, как быстро он будет развиваться. Очень важно, выходя на новый рынок, располагать знаниями о нем и соответствующими навыками; мы не были уверены, что располагаем ими. И мы очень довольны, что нашли такого партнера, как РА "Интерфакс", с которым разделяем обязательства, ресурсы и риски. В некоторых других странах мы поступали по-другому. Мы напрямую вышли на мексиканский рынок, открыли офис на Тайване, в Йоханнесбурге.
БИОГРАФИЯ: Джон Рутерферд - гендиректор и председатель совета директоров Moody's Corporation.
Окончил Принстонский и Гарвардский университеты. В 1968 г. основал Interactive Data Corporation, ставшую одним из крупнейших в мире провайдеров котировок ценных бумаг. В 1995 г. пришел в Moody's Investors Service. В октябре 2000 г. , после того как Moody's Corporation вышла из состава Dun & Bradstreet и стала публичной компанией, занял пост гендиректора Moody's. В октябре 2003 г. Рутерферд также был избран председателем совета директоров Moody's.
Moody's Corporation - материнская компания рейтингового агентства Moody's Investors Service и Moody's KMV, предоставляющей крупнейшим финансовым институтам мира технологические услуги по управлению кредитными рисками. В корпорации работают 2100 человек, Moody's имеет офисы в 18 странах. Доходы в 2002 г. составили 1 млрд долл.
Комментарии отключены.
