Шёл по дороге дурак. И встретились ему два мудреца. Спросил он их о смысле жизни. Один мудрец постоял немного и пошёл дальше, а второй остановился и начал объяснять.
В одной персидской истории рассказывается о путнике, который с великим трудом брел по бесконечной дороге. Тяжелый мешок с песком висел у него за спиной, туловище обвивал толстый бурдюк с водой, а в каждой руке он нес по огромному камню. Вокруг шеи путника была обвита полуистлевшая гнилая веревка, а на ней болтался старый мельничный жернов. Железные цепи, к которым были прикованы тяжелые гири, обвивались вокруг его ног. На голове, балансируя, он удерживал подгнившую тыкву. С громкими стонами он продвигался шаг за шагом вперед, звеня цепями, оплакивая свою горькую судьбу и жалуясь на сильную усталость. Тут ему повстречался бедный крестьянин:
— О, усталый путник, зачем ты несешь в руках эти обломки скал? — спросил он.
— Действительно, глупо, — ответил путник, — но я до сих пор их как-то не замечал.
Сказав это, он отшвырнул камни и сразу почувствовал облегчение.
Вскоре ему повстречался другой крестьянин:
— Скажи, усталый путник, зачем ты мучаешься с гнилой тыквой на голове и тащишь за собой на цепи такие тяжелые железные гири? — поинтересовался он.
— Я очень рад, что ты обратил на это мое внимание.
Сбросив с себя цепи, он швырнул тыкву в придорожную канаву так, что та развалилась на части. И вновь почувствовал облегчение.
Но чем дальше он шел, тем сильнее страдал. Еще один крестьянин, возвращавшийся с поля, с удивлением посмотрел на путника:
— О, усталый путник, почему ты несешь в мешке за спиной песок, когда вокруг и так много песка? И зачем тебе такой большой бурдюк с водой — можно подумать, что ты задумал пройти всю пустыню Кавир. А ведь рядом с тобой течет чистая река, и путь твой лежит вдоль ее русла!
— Спасибо, добрый человек, только теперь я заметил, что тащу с собой ненужные вещи.
Путник открыл бурдюк, и тухлая вода вылилась на песок Задумавшись, он стоял и смотрел на заходящее солнце. Последние солнечные лучи дарили ему свой свет. Внезапно он увидел висевший на шее тяжелый мельничный жернов, и понял, что из-за него шел сгорбившись. Путник отвязал жернов и швырнул далеко в реку. Свободный от бремени, он продолжал свой путь в вечерней прохладе, надеясь найти постоялый двор.
Вчера душа моя была старым могучим деревом с корнями, доходившими до самых глубин земли, и с ветвями, простертыми в бескрайние небеса.
Душа моя расцвела весной, а летом принесла плоды. Когда же настала осень, я сложил эти плоды на серебряные блюда и поставил их у дороги. Путники брали плоды и ели, а потом шли дальше. Но вот миновала осень, и ликование сменилось плачем и стонами. Тогда я взглянул на блюда и увидел лишь один плод – плод, оставленный людьми мне. Я взял его с блюда и съел.
Он был горше колоквинта и кислее незрелого винограда. И тогда я сказал себе: «Горе мне! Проклятья вложил я в уста людей и ненависть в их тела. Что же сделала ты, душа, с той сладостью, которую твои корни взяли из недр земли, с тем ароматом, которым наполнил твои ветви солнечный свет?»
И я вырвал могучее старое дерево моей души. С корнем вырвал я его из почвы, где оно росло и крепло. Я вырвал его из его прошлого и заставил его забыть о том, как тысячу раз сменяли друг друга весна и осень.
А потом я посадил дерево моей души на новом месте. Я посадил его в поле, далеком от путей времени. Я бодрствовал рядом с ним, говоря себе, что бессонные ночи приближают нас к звездам. Я поил его своей кровью и своими слезами, говоря, что кровь придает плодам аромат, а слезы – сладость.
И опять пришла весна, и душа моя расцвела вновь. Летом она принесла плоды. Когда же настала осень, я собрал их и положил на золотые блюда. Я поставил блюда на перекресток дорог, но никто из людей, проходивших мимо, не протянул к ним руки.
Тогда я сам взял один плод и съел его. Он был сладок, как мед, свеж, точно воды райской реки аль-Кяусар, вкусен, как вино вавилонское, и ароматен, будто дыханье жасмина. И я воскликнул: «Люди не хотят, чтобы я вложил в их уста благословение, а в их тела истину: ведь благословение – дочь слез, а истина – дочь крови».
Потом я вернулся и сел в тени дерева моей души, одиноко стоявшего в поле, вдали от путей времени.
Молчи, о сердце, молчи до рассвета. Воздух впитал в себя слишком много запахов, он не станет пить твои вздохи. Слушай меня, о сердце.
Путник спросил у старого даосского мастера, сидящего на придорожном камне:
– Скажите, что поддерживает хроническую болезнь?
– Мысли… – последовал ответ.
– А почему люди так много думают о своих болезнях?
– Потому, что они им нужны… – улыбнулся даос.
– Нужны? Для чего? – изумился путник.
– Для отдыха. От суеты. И того, чего делать не хочется…
Путник помолчал, обдумывая услышанное. – Но если люди ходят по врачам, значит, все же хотят от них избавиться?– с сомнением произнес он.
– Они хотят избавится от неприятных симптомов, – пожал плечами старик. – А не от болезней, защищающих их от самих себя…
– От самих себя… – эхом повторил собеседник. Он покачал головой и спросил: – А нельзя ли защищаться как то продуктивней?
– Можно… Но тогда надо менять жизнь.
– Каким образом?
– Прямо в болезни уходить от всего нелюбимого к тому, чем хотелось бы заниматься и что доставляет удовольствие в работе, увлечениях и в быту… Тогда болезнь из помощника превратится в нечто ненужное и мешающее, а, следовательно, начнет слабеть… Старик прервался, посмотрел на полевой цветок, растущий неподалеку, и продолжил: – Но менять жизнь сложно… Проще болеть… И найдя умелого врача, периодически предаваться отдыху, все глубже погружаясь в болезнь.
– Мгм… – задумался путник. – А что бы вы в этом плане порекомендовали врачам?
– Не концентрироваться на следствиях, а выходить на причины. И мотивировать людей к изменениям, не смотря на их яростное недовольство и мощное сопротивление…
Очень часто у Мастера спрашивали, что будет после смерти. Мастер никогда не отвечал на такие вопросы.
Однажды ученики спросили, почему он всё время уклоняется от ответа.
— Вы замечали, что загробной жизнью интересуются именно те, кто не знает, что делать с этой? Им нужна ещё одна жизнь, которая длилась бы вечно, — ответил Мастер.
— И всё-таки, есть ли жизнь после смерти или нет? — не унимался один из учеников.
— Есть ли жизнь до смерти — вот в чём вопрос, — ответил мастер.
Проходил как–то Будда со своими многочисленными учениками одной деревней. Собралось несколько человек – его противников – и принялись они горячо и зло оскорблять Будду. Он молча слушал очень спокойно. И из–за этого спокойствия им стало как–то не по себе. Возникло неловкое чувство: они оскорбляют человека, а он слушает их слова, как музыку. Тут что–то не так. Один из них обратился к Будде: — В чём дело? Ты что, не понимаешь, что мы говорим? — Именно при понимании возможно такое глубокое молчание, – ответил Будда — Приди вы ко мне десять лет назад, я бы бросился на вас. Тогда не было понимания. Теперь я понимаю. И из–за вашей глупости я не могу наказывать себя. Ваше дело – решать, оскорблять меня или нет, но принимать ваши оскорбления или нет– в этом моя свобода. Вы не можете их мне навязать. Я от них просто отказываюсь; они того не стоят. Можете забрать их себе. А сейчас мои ученики вас от##здят.
Однажды утром, когда шел изумительный снег, мне нужно было сообщить кое-что одному человеку, и я отправил ему письмо, в котором, однако, ничего не написал о снегопаде. «Можно ль понять,- ответил он мне,- чего хочет человек, который до такой степени лишен вкуса, что ни словом ни обмолвился о снегопаде? Сердце ваше еще и еще раз достойно сожаления». Это было очень забавно. Ныне того человека уже нет, поэтому часто вспоминаю даже такой незначительный случай.
В путь! Покажу я тебе, Как в далеком Ёсино вишни цветут, Старая шляпа моя.
В гостях у вишневых цветов Я пробыл ни много ни мало — Двадцать счастливых дней.
Мацуо Басё
И вот что отвечает Ёса Бусон:
Были поэты, которые спешили в Псино, желая «показать, как вишни цветут», своей шляпе из дерева хиноки, но я к этому не стремлюсь. Правда, в нашем мире весьма часто бывает и так, что вот человек вечно сидит дома, тяготясь мирскими делами, все, что он когда-то задумал: «вот это бы сделать!» или «вот бы было так!», так и не осуществляется, и, в конце концов, дымки и туманы, цветы и птицы перестают подчиняться ему, но, наверное, я слишком глуп, во всяком случае, сейчас у меня нет желания обзаводиться комнатой, где бы я мог принимать гостей.
Опали цветы, Темную тень бросает вокруг Старая шляпа.
На севере зеленых гор стена, К востоку вод излучины видны. Здесь нам с тобой разлука суждена, Травинки ураганом сметены. Летучей тучкой растворится друг, Заката грусть разлив в душе моей, И на прощанье лишь отмашка рук Да жалобное ржание коней.
Да и не поэтому, думается мне, над горами встает солнце, когда в долинах еще живет холод и мрак ночи. А есть и другие неизвестные двигатели вселенной, живущие глубоко в космосе.
Собственно, нет и не было никакого признания. О чем речь? О славе? О неизбежности бытия? О наших мечтах? Так все это покрывается патиной времени, тускнеет и пропадает во тьме веков, как исчезает наша прошлая жизнь, заслоненная новыми волнами перемен и новыми лицами. Люди всегда понимали это, особенно если у них было время на осмысление. Ну, здесь каждый сам себе хозяин судьбы, и мозги не переправить, это не механизм; хотя, в известной мере, именно механизм., а, впрочем, не важно.
В окрестностях Янагиваражил священник по прозвищу Гото-но-хоин – преосвященный Грабитель. Говорят, что это имя пристало к нему оттого, что на него самого часто нападали грабители.
Кэнко-Хоси Ёсида, Записки от скуки
Весенне утро. Над каждым холмом безымянным Прозрачная дымка.
Бывает, что неразлучный твой приятель вдруг меняется и начинает тебя стесняться. Некоторые говорят в таких случаях: «Ну теперь-то к чему это?» Однако мне такой человек представляется истинно прекрасным. Бывает, что прекрасным может показаться и не столь близкий человек, если с ним немного поговоришь о том о сем.
Что ищет философия? Смысл жизни? Вздор! Нет ни жизни, ни смысла, ни самой философии - ничего нет. А наш разум, мельчайшая песчинка вселенной, сопротивляется и даёт надежду. Но это не более, чем самообман. Громады мысли и духа пришли ниоткуда и ушли в никуда Так есть ли шанс задержаться? Очевидно, что шансов нет.
Я поднялся к себе зачем-то запер дверь на ключ и вытянулся на узкой железной койке. За окном были всегдашние крыши и тусклое солнце шести часов вечера. Казалось невероятным, что этот ничем не примечательный и ничего не предвещавший день станет днем моей неотвратимой смерти. Я, оставшийся без отца, я, игравший ребенком в симметричном хайфынском садике, вот сейчас умру. Но тут я подумал, что ведь и все на свете к чему-то приводит сейчас, именно сейчас. Века проходят за веками, но лишь в настоящем что-то действительно совершается: столько людей в воздухе, на суше и на море, но единственное, что происходит на самом деле, -- это происходящее со мной...
Я подумал о лабиринте лабиринтов, о петляющем и растущем лабиринте, который охватывал бы прошедшее и грядущее и каким-то чудом вмещал всю Вселенную. Поглощенный призрачными образами, я забыл свою участь беглеца и, потеряв ощущение времени, почувствовал себя самим сознанием мира. Я попросту воспринимал это смутное, живущее своей жизнью поле, луну, последние отсветы заката и мягкий спуск, отгонявший даже мысль об усталости...
Через сто с лишним лет подробностей уже не восстановишь, но можно предположить, что произошло. Видимо, однажды Цюй Пэн сказал: "Я ухожу, чтобы написать книгу", а в другой раз: "Я ухожу, чтобы построить лабиринт".
"Оставляю разным (но не всем) будущим временам мой сад расходящихся тропок".
Х.Л.Борхес Сад расходящихся тропок перевод Б.Дубина
Зачем ты грустишь о друге Который бросил тебя Значит вот такой он друг На него дунули Он и улетел
=========
Сын Моллы Насреддина хвастался однажды, утверждая, что у него сто друзей. Молодой человек был уверен, что каждый из этих ста человек не бросит его в трудную минуту, так как зовётся его другом. Тогда мудрый Молла спросил: «А уверен ли ты, сын мой, что эти люди — твои друзья?» На что получил ответ сына: «Да!» В свою очередь Молла предложил юноше проверить дружбу на прочность.
— Возьми мешок, набей его ватой, — велел он сыну.
После того, как мешок был подготовлен, последовало следующее указание отца:
— Обойди всех своих друзей по очереди, говоря каждому, что ты попал в беду. Скажи, что от твоей руки погиб человек и его тело сейчас находится в мешке. Попроси каждого из своих друзей помочь тебе избавиться от тела.
И молодой человек, взвалив мешок на плечи, вышел из дома. По истечении некоторого времени, он вернулся. На лице его читалась обида и разочарование.
— Что случилось? — спросил Молла.
— 90 из моих друзей закрыли дверь перед моим носом, едва услышав о теле в моём мешке! — сообщил раздосадованный юноша.
— Понятно, — покачал головой Молла. — Эти 90 из 100 не являются твоими друзьями. Они не помогут тебе в трудную минуту. Но что же сказали остальные 10?
— 9 из оставшихся согласились помочь мне закопать мешок с телом и готовы были отправиться со мной рыть могилу, — сказал юноша.
— А что же сказал последний? — спросил Молла.
— Он сказал: «Отдай мешок мне, я закопаю тело. А сам ты отправляйся спать. Не волнуйся, всё будет хорошо».
— Понятно, сын мой, — вновь покачал головой Молла, — 90 из 100 не твои друзья, 9 — друзья на половину и лишь один из сотни — твой настоящий друг.
В тот день мы оставили за спиной много ли трудного пути, дорога то поднималась в горы, превращаясь в каменистую тропу, то опускалась к реке, перебегая по ее берегам, как юркая ящерица, то выходила в долину, разбегаясь на множество зеленых тропинок, по которым ходили крестьянские волы и козы, оставляя за собой следы и насыщая воздух деревенским ароматом навоза.
Вечерело, мы остановились под кроной золотых сосен, где внизу еле слышна пела река, а на лесной лужайке стелилась мягкая трава, приглашая прилечь и устроить отдых уставшим ногам.
Когда разожгли костер, то, глядя на его игру, Фу Цзы задумался, он молчал долго, и я спросил его: - Ты что-то видишь в огне? Фу Цзы еще помолчал, а потом ответил: - Ты видишь реку внизу? - Вижу. - Посмотри внимательно, что ты замечаешь? - Река бежит на юг, она точит скалы и находит дорогу, и так длится тысячи лет. - А еще? - Мне кажется, она уносит с собой время. - Да, - сказал Фу Цзы. - Она уносит время. Всё уходит, как воды этой реки, всякий день и всякая ночь.
Я усмехнулся. Ничего нового старик мне не сказал, и все-таки мне стало грустно.
Тьма сгустилась, и сумраки ночи приблизились вплотную к нашему костру. Мы посмотрели на запад через глубокую расщелину, где вдали лежала долина - цель нашего путешествия. Солнце оставило только краешек огня, стремительно опускаясь в темнеющие облака, и его свет слабел с каждой секундой, уступая место звездам, чей яркий блеск показывал нам бесконечность и простоту вселенной.
Все это хлам, старина! Выбрось его за борт! Он делает твою ладью такой тяжелой, что ты надрываешься, сидя на веслах. Он делает ее такой неповоротливой и неустойчивой, что у тебя нет ни минуты покоя, ни минуты отдыха, которую ты мог бы посвятить мечтательной праздности; тебе некогда взглянуть ни на легкую рябь, скользящую по отмели, ни на солнечных зайчиков, прыгающих по воде, ни на могучие деревья, глядящие с берегов на свое отражение, ни на зеленые и золотые дубравы, ни на волнующийся под ветром камыш, ни на осоку, ни на папоротник, ни на голубые незабудки… = Жизнь дана не для того, чтобы ее разменивать, систематизировать или втискивать в узкие рамки понятий и моделей. Ее смысл в том, что она просто есть.
Печать в мавзолее Гур-Эмир (расшифрована 17 июня 1941г. академиком А.Семеновым)
«Все мы смертны. Придет время, и мы уйдем. До нас были великие и будут после нас. Если же кто возгордится и вознесется над другими и потревожит прах предков, пусть постигнет его самая страшная кара».
Справка:
Тамерлан умер в возрасте 72 лет 18 февраля 1405 года в городе Отрар во время начавшегося военного похода, целью которого было завоевание Китая. Его тело было забальзамировано и отвезено в Самарканд. Останки великого полководца захоронили в недостроенном еще на тот момент мавзолее Гур Эмир. Впоследствии там же похоронили его любимых жен и потомков великого эмира – Тимуридов.
Гробница была вскрыта советской научной экспедицией в мае-июне 1941г.
Экспедиция вскрыла пять захоронений: Тимура, его сыновей Шахруха и Мираншаха, его внуков Улугбека и Мухаммад-Султана. (…) Могила Тимура занимала центральное положение в подвальном помещении мавзолея; ее надгробье состоит из очень массивной, грубо отесанной плиты серого известняка, поверх которой на ганчевом растворе была прикреплена тонкая плита оникса, покрытая тончайшим резным узором посвятительной надписи. (…) Погребальная камера, сложенная из массивных известняковых блоков, хорошо пригнанных между собой, представляла прямоугольник три метра на метр, при глубине около метра. Внутри этой камеры находился деревянный гроб совершенно идентичной формы ныне бытующим. (…) В гробу был обнаружен костяк, лежащий на спине, с вытянутыми, сведенными в кистях руками, вытянутыми ногами и головой, лежащей на правой щеке, лицом, обращенным в сторону Мекки».
Как позже вспоминал оператор Малик Каюмов, когда вскрыли гробницу Тамерлана, по мавзолею распространился приятный аромат:
«Возможно, это и был тот самый дух войны? Но тогда об этом никто и не думал. Всё внимание было обращено на кости Тамерлана. Вообще, как учёные обращаются с обнаруженными останками? Только что не дышат на них. А археолог и антрополог Михаил Герасимов буквально схватил череп Тимура. И по мавзолею разнеслось громогласное «ура!».
На следующий день, отдыхая в гостинице, ребята решили послушать радио. Один из участников экспедиции, который понимал по-английски, поймал иностранную радиостанцию и вдруг побледнел. «Началась война», - перевёл он нам передаваемое сообщение».
в связи с начавшейся войной работа экспедиции была спешно свернута, а материалы, необходимые для дальнейшего проведения запланированных работ (т.е. останки Тимуридов), упаковали в ящики и перевезли сначала в Ташкент, а потом - в Москву.
В Москве останки Тимуридов находились с августа 1941-го по октябрь 1942 года. Обратно в Самарканд они были привезены 19 ноября 1942 года, 20 ноября их перезахоронили в мавзолее Гур-Эмир, а 19 - 20 ноября 1942 года произошел перелом в Сталинградской битве...
Один еврейский мальчик очень любил читать. Он читал всё, что попадалось ему под руку, и обожал ходить в свой любимый книжный магазин. Однажды он понял, что прочёл уже всё, что там продавалось. Мальчик спросил хозяина, есть ли в магазине что-нибудь, чего он никогда не видел. Хозяин сказал, что есть, и достал книгу под названием "Смерть". Он охотно продал её со скидкой, всего за 10 шекелей. Однако он предупредил мальчика, чтобы тот никогда не открывал первую страницу. Мальчик вернулся домой, прочитал книгу и остался доволен. Но ему всегда хотелось узнать, что же там, на первой странице. Однажды искушение стало слишком сильным, и он пролистал книгу к самому началу, и уронил её в УЖАСЕ. На первой странице было написано: "Цена - 5 шекелей"
Когда человек не видит будущего, у него остаётся только смотреть в прошлое, у него остаются воспоминания, и они тем краше и явственней, чем ближе окончание жизни. Это первый признак скорой смерти. Тоска по прошлому.
Причина удаления:
Перемещённое сообщение не будет удалено, только эта копия.
Используйте эту форму для отправки жалобы на выбранное сообщение (например, «спам» или «оскорбление»).
Внимание! Уважаемые посетители сайта mfd.ru, предупреждаем вас о следующем: ОАО Московская Биржа (далее – Биржа) является источником и обладателем всей или части указанной на настоящей странице Биржевой информации. Вы не имеете права без письменного согласия Биржи осуществлять дальнейшее распространение или предоставление Биржевой информации третьим лицам в любом виде и любыми средствами, её трансляцию, демонстрацию или предоставление доступа к такой информации, а также её использование в игровых, учебных и иных системах, предусматривающих предоставление и/или распространение Биржевой информации. Вы также не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию для создания Модифицированной информации предназначенной для дальнейшего предоставления третьим лицам или публичного распространения. Кроме того, вы не имеете права без письменного согласия Биржи использовать Биржевую информацию в своих Non-display системах.
