Согласно недавней предварительной оценке Росстата по итогам II квартала 2017 года, реальный ВВП России прибавил 2,5% г/г, резко ускорившись после 0,5% роста г/г по итогам I квартала. При этом наблюдался рост инвестиций в основной капитал на значительные 6,3% год-к-году, что в случае с нашей сырьевой экономикой свидетельствует в пользу стабильности формирующейся тенденции.
На фоне сохраняющихся санкций и стабильно низких цен на нефть столь высокие темпы экономического в РФ для многих участников рынка стали неожиданностью. МВФ формально относится к специализированным учреждениям ООН и имеет беспрецедентный доступ к статистическим данным правительств и центральных банков, а также проводит собственные специализированные исследования. Между тем, в апреле 2016 года МВФ прогнозировал сокращение ВВП РФ в 2017 году на 0,2% г/г, но в июле 2017 года после серии пересмотров данный прогноз был улучшен до роста на 1,4% г/г и, вероятно, вскоре вновь будет повышен. Большинство авторитетных прогнозистов, начиная с рейтинговых агентств «тройки» и заканчивая правительством, тоже значительно недооценили перспективы роста российской экономики.
На мой взгляд, основной причиной занижения прогнозов выступила недооценка перспектив увеличения инвестиционного спроса в России под влиянием совершённого несколько лет назад перехода ЦБ от таргетирования валютного курса к таргетированию инфляции. Сопутствующее снижение процентных ставок в экономике и, что еще более важно, ожидания и населением, и бизнесом ещё большего их снижения в будущем (то есть наличие перспективы рефинансирования уже взятых ранее кредитов по еще более низким ставкам) вкупе с сохранившимся свободным движением капитала способствовали повышенному спросу на долгосрочные кредитные продукты. Между тем, популярные среди большинства прогнозистов инерционные и корреляционные модели оценки будущего экономического роста, основанные на анализе текущей макростатистики, оказались непригодны для оценки тенденции за рамками простого циклического восстановления.
Недооценка в прогнозах была бы меньше, если бы экономическая теория имела тот же вес, что и сигналы на основе релизов макростатистики, которые на этот раз оказались в значительной мере нерепрезентативными. Тем более, для этого были все основания - за последние 30 лет большинство стран во главе с США, используя постулаты монетаризма, перешли к инфляционному таргетированию и победили высокую инфляцию. Это позволило им длительное время демонстрировать повышенные темпы экономического роста. Его причина в том, что, несмотря на кажущуюся простоту инфляции как макроиндикатора, она оказывает удивительно комплексное воздействие на поведение участников рынка, корпоративные финансы и экономику страны в целом. Например, устойчивое снижение потребинфляции обычно предваряет снижение процентных ставок в экономике и, соответственно, рост корпоративных прибылей, так как снижается стоимость обслуживания долга, а бизнес перестанет платить повышенный инфляционный налог с точки зрения ряда других своих расходов и даже доходов. Одновременно на финансовый рынок активнее приходят инвесторы из-за удешевления маржинального кредитования и влияющего на стоимость долевых активов снижения безрисковой доходности, что еще более разгоняет экономический рост за счёт доступа к капиталу. Даже политические риски – и те снижаются на фоне стабилизации бюджетного дефицита (при низкой инфляции прогнозировать расходы и занимать в долг гораздо проще) и более устойчивого экономического роста. При этом перечисленные эффекты обычно многократно усиливаются, если экономика развивающаяся, а снижение инфляции значительное из-за эффекта «низкой базы» и происходит впервые.
На текущий момент, учитывая уже опубликованные показатели и сложившиеся тенденции, можно прогнозировать рост ВВП России по итогам 2017 года более чем на 2% г/г, что превосходит не только прогнозы МВФ, но и официальные прогнозы Минэкономразвития (на апрель 2017 ожидался рост ВВП на 2% г/г) и ЦБ (на июнь 2017 прогноз роста ВВП на 1,3-1,8% г/г).
Другая аналитика
